– Не очень. Я большая девочка.
Гордеев пристально посмотрел на меня, встречая взгляд.
– Даже большим девочкам иногда бывает больно, – горько усмехнулся он в ответ. И был прав. Хотелось зарыдать, как в детстве и почувствовать его руки, когда он обнимал меня и похлопывал по спине. Но я себя остановила, детство давно прошло. Так что пришлось почаще поморгать и поднять лицо к небу, чтобы предательские слёзы закатились назад.
Парнишка вернулся с бинтами, пластырем и перекисью, протянул Ярославу пакет с медикаментами и сдачу, поглядывая на велик. Но ему пришлось бежать за новыми чебуреками, пока Яр водя шершавыми подушечками пальцев по моей голени обрабатывал рану и наклеивал пластырь. Только тогда Гордеев отпустил неудачника велосипедиста домой.
– Жить будешь, – многозначительно произнес он, сидя передо мной на корточках, и я вспомнила его отца, который всегда так говорил.
Как странно, что мы, решая не быть похожими на своих родителей, зачастую повторяем их фразы, а иногда и ошибки. Я посмотрела на Ярослава, склонившегося над моей рукой, и размышляла о том, что и внешне он, наверное, был похож на отца, просто я раньше никогда о этом не думала. Может быть, поэтому мама всегда была против него…
В такси мы уже смеялись, я до слез, обнимая пакет со свежими чебуреками и обдумывая то, что скажем ребятам. Ведь мы задержались на пару часов.
– Ты чего не спишь? – отвлек меня от размышлений голос Жени.
– Не спится, – ответила я, пытаясь устроиться на сиденье и не глазеть на виражи водителя, который гнал, как сумасшедший, лавируя между другими автомобилями на трассе.
Долго я так смотрела, может быть, даже ненадолго провалилась в сон, но слышала, как экскурсовод говорила, что нам может не повезти с погодой в горах. И все же мы до них добрались.
Я проснулась, когда мы повернули к горам, где начинался, бесконечный серпантин. Справа вниз уходил обрыв, покрытый густым лесом, похожим на тот, где бродила Белла из фильма «Сумерки». А с другой стороны - высились отвесные горы. Меня переполняли эмоции от этой страшной красоты, но я не могла поделиться ими со своим парнем. Он мирно посапывал рядом, пропуская все то, отчего замирало сердце. Я попыталась его разбудить, но он только сонно пробурчал:
– Уже приехали?
– Еще нет, – ответила я.
– Тогда я посплю еще, – буркнул он в ответ и снова засопел.
Так что я просто делала фото, чтобы потом показать все это. Наснимала, наверное, тысячи снимков, забивая память телефона. И каждый раз придумывая, что буду рассказывать потом Жене.
Горы встретили нас туманом и темным небом, здесь на высоте в облаках казалось, что вокруг ничего больше нет. Нет моря, пляжей с белым песочком, людей, спешащих по своим делам. Есть только горы, их кривые пики, мягкие облака и макушки сосен.
Я восхищалась этой вековой красотой, желая разделить свои эмоции с Женей. Плато на самом верху гор, где мы очутились, было огромным - с разномастными кафе, небольшими магазинчиками с сувенирами, стоянкой для машин и загоном для лошадей, который мирно пались в это туманное утро.
– Дубак какой, – бросил Женька, выбравшись из автобуса, и клюнул меня в щеку. – Пойду поищу горячий кофе, малыш.
– Хорошо, – разочарованно ответила я, оборачиваясь на нашу разношерстную компашку.
– Повторяю еще раз, – затараторила рядом экскурсовод. – Вот наш синий флажок, ориентируйтесь по нему.
Я отыскала глазами Ярослава, тот что-то строчил в телефоне. Ваня фотографировал Ангелину, она скорее всего заставляла раз по десять делать один и тот же кадр, чтобы потом удачнее запостить фоточку в Инстаграм. Егор, понятное дело, корпел над фокусировкой, или как там она называется, чтобы фото на его огромном фотоаппарате вышли более насыщенными и объемными. Ко мне подошла Катюня.
– Сфоткаешь? – попросила она. – Ярослав сказал, что занят и ему некогда.
– Хм… Чем он там может быть занят. Строчит сообщения кому-то, – усмехнулась я.
– Нет, – она нагнулась поближе ко мне и сказала тише. – Говорит, что делает заметки, чтобы потом написать об этой поездке.