Меня было не остановить. Но Гордеев не улыбался, а все больше хмурился так, что складки на переносице появились.
– Да, ты знаешь… – Изображала его я. – Все уверены, что он назначил ей свидание у этого дуба, но на самом деле тот самый дуб находится чуть дальше. Это дерево такое старое, представляешь, как это целоваться в его тени? Откуда ты только знаешь это все?!
Я всплеснула руками, выражая свое недоумение и злость.
– Моя любимая подруга подсказала, – заговорил, наконец, он. И голос его звучал тихо.
– Ну… А я, что говорю.
– Моя любимая подруга, – он приподнял бровь, как-то снисходительно посматривая на меня. – Википедия, если что. Можешь почитать, там и про Есенина есть и про платан. Не дуб, а платан там растет.
Пришлось закатить глаза и постараться не закричать на него, потому что Гордеев, кажется, снова издевался надо мной.
– Так. Нет, стой!
Он не дал мне взорваться. Потерев лицо ладонями, он вновь всматривался в меня, решая что-то. Потер виски, вздохнул и сказал:
– Давай на этом остановимся. Я все понял, постараюсь больше не злить тебя. Вернемся к тому, ради чего мы здесь торчим. Как нам столкнуть этих голубков, чтобы они поговорили, наконец.
Теперь его голос звучал серьезно, я бы даже сказала слишком холодно.
– Только еще одно. Пока ты переживаешь, как бы никому не врать. Все остальные не паряться из-за лжи.
Наверное, стоило тогда уточнить, что он имеет в виду. Но я лишь подумала, что это дело всех остальных. Кто хочет, тот врет. Я же давно решила жить без лжи, пусть это пока не всегда получалось.
Тут же вспомнилась Катя и наш разговор в горах.
С Гордеевым у нас тогда поговорить не вышло. Да и хорошо, что не вышло.
– О чем будем разговаривать? – услышала я вопрос на свою просьбу. – О Киндзмараули или Ежевичной бодяжки, которую здесь называют вином?
– Нет, об этом лучше с Линой поговори. У вас так много общих тем. А…
Я не успела договорить, потому что нас прервала Катюха, выскочившая из кафе.
– Как хорошо на свежем воздухе, – протянула она. – Тоже подышать вышла. Ой, я не помешала?
Конечно, выглядело это все наигранно, но намек мы ее поняли. Ярослав вернулся в кафе, а мы присели на лавочку.
– Ты что? – зашипела она на меня. – Чуть не спалила нас. А, если бы не я вышла, а Женя за тобой потащился?
– Но ведь не потащился, – зло заметила я.
Вообще, я сама не понимала, чего так злилась. И, если захотела бы подумать, то подумала бы об этом только после того, как наговорила бы гадостей Гордееву. А что? Он их заслужил.
– Все из-за этого придурка. Зачем мы с ним связались? Что другого нельзя было найти? – еще раз я задала Кате этот вопрос, на который и так знала ответ.
– Сама знаешь, потому что он самый классный в Универе и к нему бы точно приревновал Ваня.
Она вздохнула и взяла меня за руку.
– Пошли сделаем вид, что рассматриваем сувениры. Хочу кое-что тебе сказать, но не хочу, чтобы услышал кто-то еще.
Недалеко от кафе, в котором мы отдыхали располагались деревянные палатки, где что только не продавалось. И плетеные фенечки-браслетики, и ножи с красивой чеканкой, и разрисованные камушки, фигурки из ракушек и много других южных сувениров, которые хотелось скупить все и сразу.
Мы с Катей рассматривали футболки с надписями, а потом ловцы снов, такие плетеные штуки, заплетенные по кругу узором и украшенные ракушками и перышками.
– Мне кажется, ты не справедлива к Яру, – вдруг заявила она, чем вывела из равновесия.
Я повернулась к подруге, весь хмель, что мутил мои мысли выветрился, захотелось, чтобы Катя, наконец поняла, почему я не могла выносить человека, который мне сделал больно дважды, но ни разу за это не извинился.
– Наверное, если с тобой поступить так же… – не договорила я, задумавшись. – Хотя, ты и так сейчас практически в такой же ситуации.
– Я создала свою ситуацию сама, а…
– Вот только не говори, что Гордеев не виноват. Потому что он виноват, виноват в том, что мое сердце было раскрошено в мелкие осколки, которые и сейчас еще не все собраны. Временами мне кажется, что именно их не хватает для счастья.