Я посмотрела на Ярослава, может быть врать хотя бы ему мне стоило перестать?
И я попыталась сделать это прямо сейчас пока мы сидели здесь ночью вдвоем, решая, что нам предпринять, чтобы Катя и Иван смогли остаться наедине.
– Знаешь, и на счет боязни высоты.
Он кивком дал понять, чтобы я продолжала.
– Не боюсь я совсем, – выпалила я, встречаясь с ним глазами. – Так получилось, что просто у нас не было денег на билеты на самолет. Понимаешь, твоему отцу иногда оплачивали полеты, а мы не могли себе позволить. Мама придумала, что я будто боюсь высоты, поэтому мы и не летали. Ну и…
– Подожди… Мама придумала?
– Ну, да. Ей тяжело было в этом признаться, а мне пришлось поддерживать эту выдумку, чтобы вы думали, что я правда боюсь высоты.
Он почему-то встал и схватился за перила, потом повернулся, собираясь что-то сказать, но передумал и опять отвернулся.
– Ты понимаешь, что твоя мать… – начал он. И остановился.
– Да, у нее свои заскоки. Знаю. Она хочет казаться иногда…
– Иногда? Твоя мать, она…
Если честно, мне это надоело. И так что наши разговоры все время сводились к моей маме. Да, она была не простым человеком, со своими заскоками, но люди, которые пытались выживать в девяностые, про кого из них можно сказать, что они вполне нормальны?
– Я помню, что ты просила не говорить о ней, но послушай. Она заставила тебя врать, хотя сама тебе всегда грозила, что выпорет, если ты соврешь.
– Никогда такого не было, она просто так говорила, угрожала, но никогда и пальцем ко мне не притрагивалась, – возмутилась я.
– Насилие может быть и не физическим… - проговорил он себе под нос.
– Что? – переспросила я, задумавшись о том, а правильно ли я сделала, что призналась во лжи или потом опять останусь виноватой перед мамой.
– Говорю, сейчас нужно решить другой вопрос. Что там у тебя была за идея?
Ярослав хмурился, но вроде бы не злился на меня. Да и что злиться, если нас давно ничего не связывало, а ошибки прошлого можно уже перечеркнуть или забыть. Он вернулся на подушку напротив меня и сложил руки на груди.
– Что за идея? Да вполне простая идея, – сама себе отвечала я. – Каждые пару дней, сам знаешь, мы вытягиваем жребий, кому ехать в магазин. Так вот предлагаю на всех бумажках написать Иван и Катя.
– А если Иван вытянет Ивана, и Катя тоже вытянет Ивана?
– Тогда скажем «Ой, наверное, перепутали», и она достанет новую.
Я как-то совсем не подумала о такой ситуации и сейчас понимала, что это может нас выдать. Пришлось шевелить мозгами и выдумывать что-то другое.
– Сразу все поймут, что что-то не так, - подтвердил мои размышления Яр.
Я подняла голову и встретилась с его серьезным взглядом снова. Вот только теперь в груди как-то больно заныло, потому что чувствовалось, что хоть он и оборвал тему с ложью и мамой, она его сильно задела. Я знала этот взгляд, он словно опять что-то пытался рассмотреть у меня внутри, дальше вот этой моей внешней оболочки. И это нервировало.
– Тогда, что ты предлагаешь? – раздраженно спросила я.
– Надо предупредить Катю. И верхнюю бумажку как-то пометить, чтобы она выбрала ее.
– Подожди, бумажки они не сами будут тянуть, – отмела его идею я. – В этот раз жребий вытащила я. А в следующий может быть кто угодно.
– Тогда завтра тянуть попрошусь я, мне не откажут, думаю, – ухмыльнулся он.
– Хорошо, тогда ты вытащишь отмеченную бумажку с именем Кати, а в шляпу мы положим бумажки только с именем Ивана. Точно!
В порыве эмоций я подскочила и хлопнула его по плечу, а Яр поймал меня за руку.
– Только почерк немного измени, чтобы не подумали, что ты это все подстроила.
Стараться делать вид, что меня не заботит, что он снова до меня дотронулся было не сложно, но я, кажется, все равно нахмурилась.
– Прости, – тут же сказал он. – Хочешь я попробую написать печатными?