Парни застонали, никому не хотелось пилить в жару в магазин. Но, если бы никто не пошел, то вечером нам бы пришлось идти в кафе и экономить на чем-то потом. А мы хотели еще отправиться на экскурсию или погулять по городу и накупить милых сувениров. Все же мы были всего лишь студентами, а не детишками миллионеров.
– Ммм… – промычал Ярослав, украдкой подмигнув и подняв вверх палец, опять измазанный в джеме. Мне хотелось рассмеяться, но, сдержавшись, я отвернулась к Вале и нахмурилась, не поняв, кому так же, как только что подмигнул Гордеев, подмигивает и улыбается подруга. Какие-то секунды, но внутри все неприятно похолодело.
– Я вытяну жребий. В прошлый раз мы с Женькой ездили, так что тянуть мне, – быстро, словно скороговоркой проговорил Яр.
– Отлично, – поддержала его Валя. – Никто не против. Ведь да?
За столом подозрительно повисла тишина, все ждали чего-то. Даже теплый морской бриз с берега не мог прогнать это напряжения. Я даже пробежалась по всем ребятам взглядом, чтобы понять, что происходит, но так ничего и не поняла. Все сидели за накрытым столом, уплетая завтрак, но в моменте остановились и смотрели на ребят, готовых выбрать новых жертв для прожорливого холодильника, который каждые несколько дней питался повинностью своих голодных рабов.
«Не драматизируй», - сказала бы мне сейчас Катя, если бы знала, о чем я думаю. И я перестала.
– Итак, - проговорил радостно Ярослав, засовывая руку с облизанными пальцами в шляпу. – В магазин едет…
Гордеев уже был готов произнести имя, которое я пыталась мысленно произнести сама, как вдруг его прервали, не дав даже развернуть записку.
– Подождите, – заговорила Ангелина. Она встала из-за стола, отодвигая чашку с чаем и нервно сжимая руки. – Вчера ночью я случайно задела шляпу и рассыпала все записки. Простите.
Я поймала испуганный взгляд Ярослава, а потом удивленный взгляд Катерины.
«Шеф, все пропало. Все пропало, шеф!» - хотелось закричать мне голосом Лёлика из «Бриллиантовой руки», которую мы каждый новый год смотрели с родителями и семьей Ярослава.
– Я посчитала бумажки и там их оказалось меньше, поэтому мне пришлось их переписать, – добавила Лина.
«Ну, точно «Шорт побери», – всплыла фраза из того же фильма. Долго мы тогда ее не могли забыть с Ярославчиком. По каждому поводу кричали «Шиёрт побери, шиёрт побери». Пока родители не запретили нам так говорить. Но и это нас не остановило, иногда втихушку, шёпотом мы все равно повторяли эту фразу и хихикали. Так что сейчас я отчетливо видела, как губы Гордеева дернулись, и он неосознанно произнес «черт».
Мысли у дураков сходятся – это уж точно, вот только эти мысли никак нам помочь не могли. Наш план трещал по швам, всем было понятно, что никакого разговора в этот раз у Катя с Ваней не выйдет. И тогда придется выдумывать какую-то другую ситуацию, чтобы ребят оставить наедине.
Пока я судорожно соображала, что же тут можно предпринять, чтобы все спасти, заговорила Валя и еще больше запутала все, что до нее уже шло из рук вон плохо.
– Ничего страшного, – махнула она на Лину. – Не переживай. Я все равно все записки выкинула старые и написала их с утра заново.
Захотелось злорадно заржать, но я быстрее схватила чашку с чаем и сделала глоток.
– Значит все ок. Я разворачиваю, – как бы обыденно констатировал Яр и, правда, стал разворачивать записочку в руках.
– И так… В магазин едет…
Меня уже раздражало это тупое Валино веселье при вытягивании бумажек. Хотелось одеть ей эту шляпу на голову по самые уши, чтобы записочки сыпались и падали.
– Это Иван, – проговорил Ярослав, не поднимая головы и не смотря ни на кого.
Ваня внимательно следил за жеребьевкой и только пожал плечами в ответ. Ему, кажется, было все равно в отличие от меня. Я надеялась, что какой-то счастливый случай нам поможет и второй запиской станет бумажка с именем Катя. Как в детстве, я затаила дыхание, ожидая, что будет дальше.
– Не будем тянуть кота за… поняли за что, – рассмеялся Яр и потянулся к шляпе. – Итак…
– А давайте уже без этого Леонид Аркадьевич, – хмыкнул недовольно Егор. Кажется, и его достали эти игры в черный ящик.