Подойдя к двери комнаты Кати и Ярослава, я осторожно постучала и услышала в ответ:
– Да. Заходите.
Мне не надо было повторять дважды, так что я нажала на ручку и зашла в комнату. Даже времени себе не оставила на раздумья о том, как Гордеев произнес эти слова, растягивая и глотая буквы. Он был пьян после всего. Нет не совсем в стельку, но я видела блуждающий взгляд и игривую улыбочку, которую хотелось стереть еще одним хуком справа. Вот надо же было сначала в рукопашную пойти на парней, а потом напиться с ними за компанию. Как же перемирие отметить надо было. Может права была мама?.. Нет, сейчас думать об этом не хотелось.
К тому же Гордееву так досталось, что ругать и кричать на него расхотелось. Защитничек голых задниц. И все же я показала ему пузырек и упаковку с ватными дисками, которые держала в руках:
– Давай, теперь я тебя полечу, боец невидимого фронта.
В ответ я лишь услышала хмурое:
– Угу.
Яр сидел на краю кровати в одних шортах, свою футболку он намотал на костяшки пальцев, чтобы остановить кровь. На виске красовалась ссадина, которая тоже кровоточила, но сейчас кровь уже спеклась и застыла. К щеке он, как и Егор прикладывал что-то холодное, кажется, какие-то замороженные овощи из холодильника. Выглядел Гордеев потрепанным и одиноким.
– Ну что? Не нравлюсь? – все так же развязно спросил он.
Я промолчала в ответ, размышляя о том, с чего начинать. То ли с брови смыть кровавые потеки, то ли с губы.
– А ты мне нравишься, Женька. Ты стала такой… женственной и красивой.
Мне не хотелось вступать с ним в диалог. Так что я достала ватный диск из упаковки, отвинтила крышечку у перекиси, намочила диск, сделала шаг к Гордееву и приложила вату к ране на брови, пытаясь размочить кровавую корку. А потом и вовсе полила на рану сверху, чтоб быстрее обеззаразить.
– Ахшшш, – зашипел он в ответ.
– Прибереги свои комплиментики для кого-нибудь другого, – огрызнулась я, потому что сама не поняла, почему меня так смутило его замечание о моей внешности. – Я на них не падкая. Тем более от такого, как ты. Наслушалась в универе.
Он ничего не ответил на мои слова. Только махнул рукой в сторону.
– На тумбочке есть пластыри, заклей рану.
Пришлось сделать шаг в сторону и наклониться, и я прям чувствовала, как взгляд Ярослава поглаживает мои бока и попу. С удовольствием бы влепила ему пощечину, но опять же думала о том, что ему и так досталось, ведь он защищал честь всех наших девчонок, хоть и начиналось все с одной бешеной. В голове крутились мысли о Катюхе, хотелось, чтобы она побыстрее вернулась и обрабатывала раны своего выдуманного парня сама.
– Красивая… – повторил он, как бреду, когда я приклеивала пластырь на бровь, стоя между его ног и практически касаясь грудью его подбородка. Мне не хватало пространства и воздуха. Казалось, что Яр может меня схватить и прижать к себе, или я хотела, чтобы это произошло. Вдруг все мысли смешались и…
Я сделала шаг назад, делая вид, что рассматриваю дело рук своих.
– Тренируйся на подушках, Гордеев, у них четыре уха, быстрее склеишь. Меня твои комплиментики не трогают, запомни!
Он хохотнул и насмешливо ответил:
– Жаль.
Губа кровоточила снова, Яр стер потек футболкой, намотанной на кулак.
– Я знаю один способ, который тронет именно тебя.
Он вскочил с кровати и сделал шаг, словно и не был вовсе пьян. Расстояние между нами снова сократилось настолько, что я могла чувствовать мужской мускусный аромат его тела. А еще видеть, как вздымается его грудь от частого дыхания. Страшась его и себя, я подняла голову, встретилась с его взглядом, и тут же пропала в их глубине. Желваки дернулись на лице Ярослава.
Он, молча, не разрывая контакта глаз, отбросил пакет заморозкой и прихватил пальцами мой подбородок. Его губа находились в каких-то миллиметрах от моих, я чувствовала его горячее дыхание и запах алкоголя, но продолжала завороженно смотреть ему в глаза.
Но он тут же моргнул, выдохнул и немного отодвинулся от моего лица.