Слезы уже скопились в уголках глаз, и как бы она не старалась сморгнуть их, они все равно покатились по щекам. Иван остановился, вытащил из покупок влажные салфетки и попытался все исправить, стирая некрасивое пятно с Катиной футболки. Только вот выглядело это не весело, а горячо. Они смотрели друг на друга, а Иван поглаживал салфеткой грудь своей бывшей девушки, хотя он никогда ее не считал бывшей. Оба внутренне загорались, ловя каждый взгляд и движение. Во рту у Кати пересохло то ли от сладкого, то ли от слез, то ли от желания запустить свои руки в волосы Ивана, притянуть его ближе и поцеловать.
И Карпова не нашла ничего лучше, чтобы сгладить эту ситуацию и совсем не залипнуть на блестящих карих глазах Мирного, она ткнула ему в нос своим мороженным, разрушая интимность ситуации. В этом и была она вся.
Ванька только усмехнулся, покачал головой и тут же снова вскинул взгляд, притягивая к себе Катю за талию, вторая его ладонь уже поддерживала ее под затылок. Она раскрыла губы и поддалась поцелую, который обрушил на нее Иван, выглядел он в этот момент совсем не мирным.
– Мы целовались, как сумасшедшие, – Карпова схватилась руками за свои горящие щеки. – Со стороны смотрелось, как в романтичном кино. Представляешь?
Она продолжала рассказывать обо всем мне, а я витала где-то в своих мыслях. Конечно, слушала и улавливала самое главное, но все еще вспоминала, как бросилась спасать Гордеева, и мне стало стыдно, потому что в итоге ему пришлось меня оттаскивать, получить удар в скулу. И… В общем, обе они находились в состоянии, когда не понимаешь, что происходит, и как исправить, чтобы понять.
И все же будучи хорошей подругой я спросила Катю:
– Но вы смогли поговорить? Что-то выяснили?
– Ничего не выяснили, – со вздохом обреченности ответила подруга.
Я протянула руку и сжала ладонь Катюхи в знак поддержки.
– Он стоит на своем, – продолжила Карпова. – Говорит, что мы сможем справиться и вдвоем. Ему еще год учиться в институте, но он уже хоть сейчас может подрабатывать тестировщиком программ или как там это называется. Говорит брал какие-то подработки. И ему какой-то друг обещал, что может и место выбить.
– А тебя, что не устраивает?
Катя служила руки на коленях, заламывая пальцы.
– Я хочу, чтобы все решилось мирно…
Я улыбнулась в ответ, вспоминая фамилию Ваньки. Получалось, что фамилия еще ни о чем не говорила.
– Да, хочу, чтобы родители были довольны его выбором. Но этого не будет, пока буду с ним я.
– Бывает, что со временем…
– Не уверена, что его мама со временем воспылает любовью к простой девочке, как я.
– Все меняется, – я неопределённо махнула рукой. – Ты окончишь институт, найдешь хорошую работу, останешься в городе и станешь большим начальником. Вот тогда она еще пожалеет, что не рассмотрела в тебе весь этот потенциал.
Катя устало вздохнула.
– Когда-нибудь, да. Вот только Ванька не хочет когда-нибудь ждать. Он говорит, что хочет быть со мной сейчас. Он любит меня.
Она уткнулась лицом в ладони, будто ее это смущало. Хотя Карпову в этом мире мало, что смущало.
– Это самое главное, – я улыбнулась и обняла подругу. – Если вы все еще любите друг друга, то надо попробовать все вернуть. Вам лучше вместе, Кать.
– Да?..
Она выглянула сквозь пальцы рук и улыбнулась, а потом обняла меня в ответ. Следующие несколько минут я вкратце рассказала, что произошло на пляже и мы сошлись во мнении, что Лина та еще… стерва крашенная.
Примерно в тот момент, когда мы расхохотались, придумывая Ангелине всякие прозвища и обидные обзывательства, о которых, конечно, кроме нас никто не должен был узнать, дверь в номер отворилась, и вошел Ярослав.
Он прикладывал к губе и скуле какой-то пакет, щеголяя перед нами своим обнаженным торсом, на котором все так же явно обозначались все мышцы. Шорты низко сидели на бедрах, но я должна была поднять взгляд и не смотреть туда, куда не надо. И все же завороженно рассматривала его пресс.