Вот только получилось опять не нарисованная мамой картинка, а пародия на нее, где я оказалась клоуном, на которым каждый мог посмеяться.
Чего же от меня ожидали? Что я сделала не так? Чем я хуже?
Эти мысли кружились в голове, словно юла, которую завели, а остановиться она не может, заставляя прокручивать сцену в темном углу, и привычные родные руки на чужом теле. Меня замутило, и я опустила голову на руки, упираясь ладонями в лоб, согнулась, стараясь дышать ровнее.
– Я всем сказал, что пошел гулять с Катей. А она, конечно, ушла куда-то с Иваном…
Он помолчал, потом добавил:
– Глупо это всё. Может рассказать ребятам? Все поймут.
– Нет, – тут же ответила я. – Не поймут.
– Я и так теперь всеобщее посмешище, а еще это. Сказать всем, что мы врали, разыгрывали какой-то дурацкий спектакль, который выдумала Катька? Как я буду всем в глаза смотреть?
Я вдруг представила все эти насмехающиеся лица, которые считали себя всегда умнее и стало противно. Может, я и не знала никого из них? Ведь я даже подумать не могла, что кто-то на такое способен.
– Какая разница, кто что подумает. Кажется, Женя и Валя ни о ком не думали там. А тебя беспокоит какая-то репутация…
Я подняла голову и так посмотрела на него, что он медленно сглотнул, но все равно продолжил:
– Кхм… И ты, что же простишь его? Сделаешь вид, что ничего не было? И вы поженитесь?
Последнюю фразу он произнес тише. Но мне взбесил не этот вопрос, а предыдущий, так, что я сама не понимала, что несу.
– А не ты ли меня научил делать вид, что ничего не было? Отлично у тебя получилось тогда. Игнорировать, дергать за ниточки, а потом опять стараться проходить мимо, словно никогда меня не знал.
– Я…
Но мне было все равно, что он хотел сказать в свое оправдание. Мне хотелось выплеснуть свою обиду на кого-то, и, если этой грушей для битья стал Яр, я радовалась тому, что смогу вылить на него все, что копилось за эти годы.
– И все ведь повторяется, да? Опять моя подруга… Опять у вас с ней какой-то договор? Что, что ты в этот раз придумал? Почему ты меня так ненавидишь? Потому что я стала счастливой? У меня все хорошо и тебя это бесит?
Гордеев вздохнул и потер руками лицо, потом повернулся ко мне, ища взгляд.
– Я ничего не подстраивал, Жень. Поверь. Когда Катя подошла ко мне в первый раз, я рассмеялся ей в лицо. Но она сказала, что знает, как на меня повлиять. Сказала, что давно заметила наши нездоровые перепалки и то, как я на тебя смотрю. Надо же, какая зоркая.
Я лишь помотала головой, закатывая глаза к темному посыпанному звездами небу.
– Она сказала, что это взаимовыгодно.
– Конечно, иначе ты бы не согласился, – съязвила я.
– Да, я, вообще, не хотел вмешиваться. У вас всегда дикие идеи возникают.
Я посмотрела на него нахмурившись.
– У женщин, – вздохнул он и отвернулся к морю.
– О, да. А у вас всегда прекрасные идеи. Вы же лучше знаете, как причинять боль.
Он резко повернулся и пригвоздил меня к этому холодному шезлонгу своим взглядом.
– Я не… Хотя сейчас не об этом.
– А о чём? О чем вы с Катей договорились? – я вскочила, и Гордеев чуть не свалился с этой пластиковой штуковины. Я сделала шаг, чтобы помочь ему, но тут же попятилась. Вот ещё, сам встанет или пересядет.
Он встал и подошел ко мне, затолкав руки в карманы шорт. Посмотрел, в сторону на лунную дорожку, которая вела к нам, перевел взгляд на меня и, словно, в чем-то виноват, спросил:
– Почему именно он? Что в нём такого?
Я моргнула, пытаясь осмыслить вопрос. Зачем ему это было нужно?