– Я уснул на качелях, – он повернулся ко мне и улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой, как раз в тот момент, когда я вновь на него взглянула.
– Не замерз?
– Меня грел плед, который я отобрал у тебя.
Пришлось посмотреть, чем же я накрыта. Оказалось, кто-то предусмотрительно укрыл меня одеялом. И это не было одеяло из моей комнаты, это одеяло принадлежало Яру. Меня затопило такой нежностью и осознанием того, что он обо мне позаботился, что захотелось тут же расплакаться. Все так запуталось и стало неясным.
– Эй-эй, все хорошо, – его рука легла на мои ноги, и он успокаивающе погладил их.
– Нет, – ответила я, пытаясь привести голос в порядок. – Ничего не хорошо.
Он вздохнул, наклонился и поставил чашку на небольшой столик возле дивана, а потом раскрыл руки для объятий и поманил меня.
– Иди сюда, Жень.
Я привстала, уже представляя, как окажусь в его крепких и нежных объятиях, как он погладит меня успокаивая по спине, скажет что-то, возможно, поцелует и я… Но я понимала, что для начала не плохо бы было закончить одни отношения, а потом уже строить новые, которые никому не понравятся.
– Нет, Яр. Пока нет, – пробормотала я, наблюдая, как меняется его взгляд и тает улыбка.
– Только, прошу тебя, не говори, что все это ошибка. Наш разговор и поцелуй. Это не чертова ошибка, Жень. Это то, что нам давно хотелось сказать и испытать.
– Я не… – сделав паузу, я подумала то, что нужно сказать. – Сначала мне нужно поговорить с Женей.
Он усмехнулся в ответ. И снова потянулся за чаем, словно, хотел показать, что ему все равно, что я собираюсь делать, что его это не касается, хотя я видела, как дернулся мускул у него на скуле.
– Ты же понимаешь, что мы должны разобраться в этом?
– Почему-то мне кажется, что ты его простишь и все начнется по новой, – слишком серьезно произнес он, вставая с дивана и направляясь на кухню.
Я сбросила одеяло и вскочила, мне хотелось все прояснить. Конечно, стоило отправиться сначала в душ, Гордеев явно уже посетил его, волосы еще блестели от влаги, а торс оставался обнаженным. Но нам нужно было поговорить наедине, а сейчас не пройдет и пятнадцати минут, как вокруг будет слишком много любопытных ушей и глаз. Так что хотелось выяснить без посторонних, что между нами произошло, изменит это что-то или опять просто рецидив в нашей истории. Или, что думал Гордеев, я сейчас сразу все брошу, и строившиеся не один месяц отношения, и все планы, и изменю свою жизнь?
– Я… Я не знаю.
Он печально усмехнулся, посматривая на меня через плечо и продолжая подходить к шкафчикам кухни. Его вид сбивал меня с толку, вчера я столько раз прикасалась к нему, что и сейчас мне хотелось просто дотянуться, провести ладонью по плечу или…
– Не переживай, мне почти не больно. Знаешь, оказывается можно привыкнуть к боли и даже ждать ее. И потом, я не уверен, что ради меня ты готова все бросить.
Я привалилась к столешнице, пока он доставал печенье с верхней полки, и пыталась разложить для себя все, не отвлекаясь на его обнаженную грудь. Ведь, с одной стороны, я теперь знала, что он не по своей воле исчез из моей жизни. Что он любил меня и, оказывается, все время заботился. Даже это одеяло сегодня.
А, с другой – я жила с пониманием, что буду в него всю жизнь влюблена, только он настолько недоступен, что стоит забыть про такого парня и строить более нормальные, обычные отношения с кем-то другим. И мне казалось, что я справилась, построила именно такие. Я чувствовала в них себя… уютно?
Я вспомнила один из наших разговоров с Катей, когда она болтала о том, что сходила бы с ума, представляя, как они поженятся с Ваней. Что она не будет спать месяц или больше, что расплачется от счастья в Загсе. И, что они всю ночь перед свадьбой будут болтать с Ванькой и смеяться, как сумасшедшие, если это когда-нибудь случится. У нас с Женей такого никогда не было. Казалось, что мы просто… хорошие друзья? Или приятели, которые не все знают друг о друге, но им достаточно того, что есть. В остальное они не хотят влезать. Достаточно и того, что вместе спокойно.