– Только, пожалуйста, без вопросов о Гордееве и о том, что я буду делать.
Катя покачала головой, но вроде бы согласилась, пытаясь отвлечь меня:
– Сегодня прекрасная погода, чтобы купаться и загорать.
– Да.
Я согласно кивнула и устроилась за столом напротив подруги. Взяла круассан и плавленный сыр, я собралась налить себе чай, когда Катюха все же не удержалась:
– Так ты с Женей? Ну, то есть ты его простила?
Чайник завис над бокалом, но я так и не налила в него воды. Сделав нервный вздох, поставила чайник на место и посмотрела на Катю так, чтобы она поняла, что ответов у меня нет. Потом встала, хватая круассан со стола и пошла к лестнице, но не шагнув, остановилась и повернула голову.
– Нет, я не с Женей. Я ни с кем, Кать, если тебя это так сильно волнует.
– А…
– И ни с кем я сейчас пойду на пляж. Надеюсь, ты не против?
Они оба промолчали, Ванька смотрел в чашку и чувствовал себя неловко, но он не был ни в чем виноват.
– Вань, ты не виноват, что Женя твой друг, и так все получилось… Ты же не знал, что так выйдет.
Он, наконец, поднял свою кудрявую голову и грустно улыбнулся.
– Я больше из-за Ангелины в напряге, – пожал плечами он, будто сомневаясь, о чем действительно стоит переживать и в чем он на самом деле виноват. – Если бы не она… Это ведь я ее взял… Да и…
– Вань, да прекрати ты. Вы ни в чем не виноваты. Если вы счастливы это не значит, что все вокруг тоже должны. А вам стоит наслаждаться последними денечками. И не думать о нас.
Я положила круассан и треугольник сыра в сумку, улыбнулась и решительно шагнула вниз.
– Жень? – тут же вскочила Карпова.
– Со мной все будет хорошо, – успокоила подругу я, хотя у самой на душе было совершенно не спокойно.
Но я отправилась на пляж, по дороге наслаждаясь прекрасным капучино из кафейни и круассаном из сумки. На пляже я взяла шезлонг, развалилась и на несколько минут пропала в книге.
«Влюблённость начинается с того, что человек обманывает себя, а кончается тем, что он обманывает другого».
Прочитав строку, я закрыла книгу, в глазах снова затуманилось от слез, но я запретила себе плакать, отложила роман и взглянула на море. На секунду мне померещилось, что на плоту сидит Ярослав и смотрит в мою сторону. Я вскочила и побежала к воде, нырнула и поскорее поплыла, чтобы убедиться, что мне это не просто привиделось. А, когда я подплыла ближе, то увидела, что там сидит какой-то парень лет пятнадцати, не Яр точно. И все же я забралась, а он спрыгнул в воду и вынырнул почти у берега.
Слезы предательски заволокли глаза, но подставив тело солнцу, я запрокинула голову и приказала им уходить. А когда порыв прошёл, сидела, склонившись над водой и рассматривала свои ступни сквозь волны, нет-нет да набегающие на плот. Я могла бы думать в тот момент о том, как собрать осколки своей жизни, склеить и попытаться жить дальше, но я не думала ни о чем, просто смотрела и ощущала пустоту.
Наконец, вспомнив о том, что оставила сумку без присмотра, я взглянула в сторону берега и лежака, где загорала, и обратила внимание на спину и темные волосы, удаляющегося от моря парня. Их владелец определенно напоминал мне Ярослава, но я не прыгнула в воду и не стала его звать, пора было отпустить виденье и закрыть книгу прошлого. Вот только в груди все еще болело, напоминая, что такие чувства так просто не проходят.
Казалось, что время будет тянуться долго, я буду страдать эти дни до отправления домой, ощущать пустоту и одиночество, что придется занимать себя чем-то, чтобы не сойти с ума, но на следующий день я уже собирала потихоньку вещи, вечером мы улетали. И как бы мне не хотелось, пришлось поговорить с Женей о том, что мы собираемся делать дальше и, как поступим с квартирой.
– Я не знаю, что делать с квартирой, – ответила я, когда он задал вопрос.
Мы складывали и убирали наши шмотки в чемодан. Я вспоминала, что с самого начала тревожилась и не верила, что отдых получится классным. Интуиция не подвела. А еще мне хотелось думать, что мы ведем себя, как взрослые люди, не делим чемодан и не нервничаем, не обвиняем с Женей друг друга. Хотя, наверное, просто наши мысли занимали другие проблемы.