Все эти «возможно» и «если бы» крутились в голове, когда я заметила, как недалеко от нас Валя с Егором забрали с ленты свой чемодан и пошли к выходу, ни с кем не попрощавшись. А я даже не заметила, когда он входили в самолет, совсем про них забыла. Но не забыла про Гордеева и Ангелину. Я искала их глазами, а когда нашла, снова поникла. Яр что-то отвечал девушке с улыбкой и даже не смотрел в нашу сторону. Он схватил чемоданы с ленты: сначала один, потому чуть позже второй. И они тоже направились к выходу, пока их не окрикнул Иван.
Кажется, мы сейчас застыли посередине зала получения багажа так же, как и в тот день, когда вылетали отдыхать. Только теперь с нами не стояли Валя и Егор, да и лица у всех выражали не радость, а скорее скорбь по чему-то утерянному навсегда.
– Ангелин, Яр, только без обид. Никто не думал, что все так выйдет, – попытался разрядить обстановку Ванька.
– Уж ты точно знал, – не смогла сдержаться Лина. – Сам предупредил, что едешь, только чтобы бывшей насолить.
Гордеев улыбнулся ее словам, приобнял за плечо и бросил:
– Перестань, Лин. Без обид, ребят. Нам пора.
Я сглотнула, рассматривая носы кед, подняла взгляд, но заметила только спину Ярослава, удаляющуюся от нас. Мне стоило побежать за ним, что-то сказать, обнять… Но я только стояла и смотрела, как он снова от меня уходит.
Глава 19. Загадка имени
Теперь я смело могу сказать, что понимаю тех, кто потерял любовь всей своей жизни и теперь точно не надеется, что когда-нибудь хоть что-то подобное сможет испытать. Да и тех, кто никогда уже не позволит себе любить, ведь это очень больно.
Плохо помню, как мы вернулись в квартиру с Женей. Он что-то спрашивал, я отвечала на автомате, словно где-то внутри программа сама знала, что сказать, чтобы он побыстрее оставил меня в покое. А, может, я не отвечала совсем, потому что помню, что он вывалил все из чемодана, потом покидал туда что-то из шкафа, схватил ветровку и ушёл. А осталась одна в двух комнатах, признаваясь себе, как хорошо, что мы не завели не собаку, ни кота.
Какие-то вещи из кучи на полу я отнесла в стиралку и запустила ее, вернулась в комнату, включила фоном телевизор, нашла видео книжных блогеров и стала смотреть все подряд, чтобы хоть как-то найти то, что отвлекло бы от мыслей о себе. Но и здесь мне не повезло, одна девушка так рассказывала о понравившейся ей книге, что я почувствовала, как мои щеки стали мокрыми, а вздохи превратились в практически рыдания, заставившие свернуться в клубочек на диване и плакать. Мои слезы были горькими и опустошающими. Я плакала от жалости к себе, от обиды за то, что почему-то мне, вроде бы неплохому человеку, невозможно обрести счастье с тем, кого я так отчаянно любила многие годы.
У меня перехватило дыхание. Я всхлипнула раз и два. А потом произнесла в пустоту:
– Почему? Почему это происходит со мной?
И во мне больше не осталось огня, который помогал оставаться сильной, хотелось просто лежать и думать о том, что я всего лишь обычный человек, что есть и другие такие же, кто встает утром и одиноко осматривается по сторонам, но живет и наслаждается тем, что у него есть. А я не хотела вставать, мне хотелось лежать и думать о чем угодно, только бы не возвращаться в реальность с ее угнетающей правдой.
И я лежала… ощущая себя, как Белла из фильма «Новолуние», когда мимо пролетают месяцы, а ты смотришь в одну точку, будто прошел всего лишь час.
Я не отвечала на телефон, еду заказывала в маркете с доставкой, а дверь закрыла на внутренний вертушок, чтобы Женька не мог прийти и растревожить мою жизнь в коконе.
Но, к сожалению, он не приходил и тот, кого я ждала тоже не приходил и не звонил, и не писал. Он просто исчез, испарился, как он умел это делать. А вот, кто смог меня достать это мама. Сначала я думала она уйдет, когда я через дверь после четырех звонков сообщила, что со мной все нормально. Но она не уходила, продолжая держать палец на звонке. И тогда мне пришлось открыть, потому что зашумели и соседи, вполне себе приличная семья с двумя детьми, которые тоже почему-то забеспокоились обо мне, когда мама что-то там им начала рассказывать. Пришлось прервать ее монолог и впустить в квартиру.
– Наконец-то, – цокнула она, перешагнув порог и осматривая меня с ног до головы. – Посмотри на себя…
Ей я не могла сказать, что не смотрела на себя с того самого дня, как вернулась из Крыма. Конечно, я замечала боковым зрением в зеркале в ванной, что лицо немного исхудало, а волосы грязные, но разглядывать себя, чтобы снова выяснять, что со мной не так, не хотелось.