Так он называется. С Таней к тому дню мы работали несколько месяцев. В первом нашем диалоге она отметила чистые улицы в городе, красоту некоторых почтовых марок и привела несколько аргументов в пользу своей новой работы. Я посмотрел на оставшуюся часть неразобранных писем и выступил с предложением сделать перерыв. – Я не пью чай, – сказала как-то она. – А кофе? Мы сидели на лавочке в парке, готовившимся к наступлению жарких летних дней. Деревья, к тому моменту распустившие листья, колыхали ветками над нашими головами в такт ветру, куражившегося в волосах моей собеседницы. – И кофе, – добавила девушка. Я удивился и проглянул по сторонам в поисках поддержки. Рассмотрев этот намек, Таня рассмеялась. Еще, показалось, она немного восхищалась собой и вызванным интересом к своей личности. Я налил домашнего яблочного сока, купленного Таней на рынке, в белую чашку с небольшим красным цветком возле ручки. В другой, побольше и потемнее, я разбавил растворимый кофе и воду. – Ольга Николаевна забавная женщина, – заговорила девушка, когда я вернулся. – Та, что живет в Морском переулке? – Ты её знаешь? – заинтересовано бросила на меня взгляд Таня. – Согласись, морем там и не пахнет, – проговорил я подтверждающую фразу. – Запах моря невозможно описать, – сказала Таня на лавочке в парке. К июню на календаре невдалеке готовилась пара серых уток, проплывающих невдалеке от берега узкой речонки, поднимая легкие волны поверх прозрачной воды. Со стороны ларька с напитками и мороженным, которые в ту пятницу были весьма кстати ввиду высокого уровня ртути в термометрах, двигался мужчина. Медленно шагая, он сначала поглядывал по сторонам, а потом остановился на мне – осмотрел лицо, затем футболку и, в конце, кроссовки. Я понимал, что видел его ранее, но отдавал себе отчет в том, что это мог быть случайный среднестатистический партнер в очереди к кассе. – Никогда не видел моря. И, тем более, не слышал запаха его. – Слышал запаха, – усмехнулась Таня. Мужчина подошел поздороваться. Постарше меня раза в два. Побольше и повыше. Настолько, что мог бы чинить крыши без лестниц. Гладко выбритое лицо покраснело на солнце; остатки черных поредевших волос прятались под кепкой с изображением главного мафиози из лучшего фильма про мафию. Протягивая мне руку для рукопожатия, он приглянулся к девушке – та в ответ неловко улыбнулась. Может, так и планировалось. – Как дела? – спрашиваю. – Давно не виделись! – Приходится терпеть боль во время рукопожатия. – Да, – подтверждаю его утверждение. – Я отлично, – улыбается, – ты как? Девушку завел? – кивает в сторону. Я не знаю что ответить. – Меня зовут Таня, – говорит она и тянет руку. – Очень приятно, Георгий. Он неплохо говорит, подумалось мне, – дикция в порядке. – А Вы друг этого молодого человека? – спросила Таня. Я и сам хотел знать ответ. Побаиваясь, что вопрос переадресуют мне, я понарошку отвлекся. – Понятия не имею, кто он, – внезапно говорит мужчина, назвавшийся Георгием, – но лицо знакомое. Девушка удивляется. Я радуюсь. Он улыбается. – Это много объясняет, – подвожу итог. – Ты же не знаешь, как пахнет море, – говорит Таня со знанием дела. – Я купил его на распродаже, – отвечаю. – Запах? – Море. Мы вышли из большой комнаты, заваленной корреспонденцией, миновали недлинный коридор. В коридоре повсюду двери. Открыв одну из них, мы перешли на территорию дворика, спрятанного от глаз прохожих. Здесь несколько лавочек; тропа, общая протяжность которой не превысит двух сотен метров – если кто-то возьмется измерить. Могло показаться, что на самом деле мы пациенты больницы. Мне так и показалось. Как оказалось, лавки кто-то покрасил. – Помнишь того мужчину в кепке? – спросила Таня. – Который в итоге угостил тебя мороженным? – задал я уточняющий вопрос. – Коллега твоего отца по работе в типографии. – И сейчас не понимаю, как он меня узнал, – удивился я. – А что? – Хороший мужик. Я рассмеялся. Таня тоже. На рассвете апреля она взялась за новую работу с большим мешком энтузиазма и несколькими ящиками желания. – Отец купил новый ящик. Смотрит Дискавери круглые сутки, – поделилась Таня. – Неплохо. – Разве? – Круглым идиотом от этого не стать. Она сомневалась. Хотя той осенью провела более полусотни вечеров, просматривая всякие передачи по ТВ. Еще добрый десяток потратила на прочтение нескольких романов французского писателя. Три провела со мной. Как бы глобально не мыслил человек, на бумаге он обычно оставляет описание своих будней и эмоции. Выглядеть это может по-разному. Всякое количество знаков препинания может быть в тексте, безразмерное количество слов, идей и гипотез. Все это определенно сводится к двум основным «столпам» написанного письма. Знакомому оно будет отправлено, другу или же более близкому человеку. Кто-то, как та женщина с небольшого города с красивой церковью в центре, сначала свяжет себя обязательством приехать в гости. За несколько недель она отправит другое письмо, дабы сослаться на серые дожди в западной части её города. И это несмотря на то, что сорок восемь километров можно пройти пешком. Разве только у неё слабо с географией. Таня поправила свитер. Я отметил, что похолодало. – Знаешь, что я подумала, когда впервые выходила на «маршрут»? Мы остановились возле урны, я закурил. – Откуда так много писем? – попробовал угадать я. – Ага. И сейчас не совсем понимаю. – Определенный процент занимают лотерейный билеты, – отметил я. – Хм. – Некоторые из них – подаренные. – На дни рождения? – На Рождество тоже. – Мы определенно постарели, – говорит мужчина. Он надел классическую рубашку, дабы подчеркнуть солидность. – Хочет подчерпнуть солидности? – кивнула Таня. Мы сидели у окна, играли в морской бой. Я пригубил кофе, моя соперница – морковный сок. – Угу, – кивает другой мужчина. Он немного разочарован, но смиренно принимает факт. Несмотря на то, что на нем футболка с изображением мультяшного героя. – Вуди – отметила Таня, – Ты заметил? – И2, – стреляю. – Но ты постарел больше, – отмечает мужчина в рубашке. – Ага… – Ранил – говорит Таня. – Таки да, – соглашаюсь я. – Корабль ранил, – смеется девушка. – На улице август, – перебиваю тему. Таня в платье и на каблуках, поэтому гулять с ней было немного некомфортно тем днем. Жарко и безветренно. И я предложил зайти подышать в неприметное кафе, в котором кто- то развешивал фотографии коней и жирафов. Мужчины сидели за соседним столиком, откуда нам было хорошо слышны их голоса: один хриплый, прокуренный; второй самый обыкновенный. На улице август. – Мы открылись в начале 2011го года и с тех пор движемся только вперед, – говорит мужчина в рубашке с короткими светлыми волосами, подрастающим вторым подбородком и выбритым бледным лицом. – Хорошее было время, – улыбается второй, будто знает наперед еще нерассказанную другом историю. – Это Сава придумал. Пришел ко мне и сказал: у меня идея есть, давай деньги. Я сначала посмеялся, а потом согласился. – Сава тот еще затейник, – улыбается человек в футболке и поднимает руку в попытке подозвать официанта. – Е3, – бросает Таня. Я смотрю на поле боя, допивая остатки кофе. – А здесь можно курить? – спрашивает официанта человек с прокуренным голосом. – Мимо, – говорю и ставлю точку. – И3. Официант отрицает возможность закурить в помещении. Таня вздыхает, выказывая облегчение: – Мимо. Она планировала следующий ход. – План был прост. Мы занялись похоронами. Даже герой мультика удивился бы такому повороту. Я был разочарован нелепостью затеи. Подавлен промахом. – Я не удивлен, Гриша, – усмехнулся его собеседник. – Е8, – тихо говорит Таня. Гриша рассказал, что недавно сменил старый Фольксваген на новую немецкую машину, а параллельно заказал третью порцию кофе. – В воду, – отвечаю. Промахнувшись в седьмой раз подряд, Таня смутилась. Вероятно, она удивлялась происходящему. Быть может, подозревала меня в мошенничестве. Параллельно я слушал аргументы в пользу такого занятия. В определенный момент, между фразами «люди умирают стабильно» и «это помогло обрести стабильность», я поймал себя на мысли, что Гриша начал оправдываться. На улице залаяла собака. Протяжно. – На протяжении последних семи месяцев, – попробовал рассказывать мужчина в футболке, – я работаю грузчиком. Он поправил поседевшие волосы, прикрывающие морщины на лбу. Чувствовал себя неуверенно. Таня набрала полный рот сока, распустив щеки. Я улыбнулся. И выстрелил. И1. – Мне казалось, что ты будешь преподавателем какого-нибудь математического факультета ВУЗа, – отмечает Гриша. Его старый товарищ подымается и уходил. – Убил, – говорит Таня. – Раньше я могла съесть тонну овсяного печенья, – отметила девушка, когда я докуривал. – А сейчас? – Не больше четырех. Иногда не больше одного. – Может, пресыщение? – задаюсь вопросом вслух. – Может. Мы решили вернуться в большую комнату к большому количеству писем. В коридоре звучит музыка, затем мужчина громко говорит «Алло». – Мне нравится КОДАЛИН, – отмечает Таня. – У них неплохие видео в Ютюб, – киваю. «Алло», – повторяет человек. – Говорите, – кричит Таня навстречу ветру. Свободной рукой она закрывает второе ухо, дабы лучше расслышать слова. Я стоял в метрах двух, смотрел на цветущую майскую яблоню. Вспоминал деда. – Да! – пытается вести диал