Это может быть девушка, – подбросила альтернативу она. Я нахмурился. В комнате много свободных подоконников. Решение сотрудников почты принести больше вазонов на работу не помогло – в итоге их хватило только на помещения поменьше. Я сел в кресло, обладающее высокой спинкой: – Предлагаю приготовить что-то вкусное на ужин. – Мы не ужинаем вместе. Таня протерла рукой по стеклу. Собрала на ладонь немного пыли. – Но ты могла бы приготовить вкусный ужин? – спрашиваю. На стенах собралось несколько оттенков. Тень падала от стола к стулу. – Могла бы. Но зачем? – Вкусно поесть, разумеется. Я полагал, что мой аргумент достаточно существенен. На самом же деле оказалось, что он достаточно несущественен. – Надо возвращаться к работе, – поглядывает на часы девушка. – В центре сдается двухкомнатная квартира, недорого, – рассказываю Тане прочитанную в газете информацию. Таня отмахивается. Поэтому я пересказал ей небольшую статью из новой газеты, в которой рассуждали о рассуждениях. Она сказала, что автор забавный и слог у него неплохой. – Здесь еще одно объявление, – выделяю первое с восьмой страницы. – Еще одно? – Ага. Человек предлагает написать идеальный сценарий фильма всего за две тысячи долларов. И сделает это за неделю. – Выбор темы прилагается? – Не указано. Зато он оставил номер, можно уточнить. – Запиши. – Ладно. Мужчина чувствовал себя частью чего-то общего, большого. Пыль сыпалась в глаза. Волосы, заваленные толстым слоем солнечного света, понемногу осыпались. Опустив козырек ниже, он закурил. Тотчас же пожалел о своем решении – дышать стало нечего. Я закашлялся, и он выбросил сигарету в припущенное окно. С проигрывателя звучали эстрадные песни, перебивающие звук мотора тягача. На четырнадцатом километре пути водитель поубавил звук и рассказал, что занимается перевозками сравнительно недавно: – Зимой будет четыре года, – говорит повышенным тоном. – Это много, – отвечаю тихо, поэтому остаюсь неуслышанным. Повторяю громче. Затем, представившись мне Дмитрием, он рассказывает о нескольких коллегах, чей водительский стаж за рулем подобной машины насчитывает несколько десятков лет. Кивая в сторону прицепа за нашими затылками, он проговаривает слово «почта», начав тем самым небольшой рассказ о графиках доставки, диспетчерах, распределении груза в прицепе и жизненном пути Скании, водителем которой он стал в прошлом году – оставил позади старый Рено. Я присмотрелся. Большие руки, грубоватые черты лица пятидесятилетнего мужчины, поседевшие волосы и, вероятно, невысокое тело. Я хотел спросить, не мешает ли в работе выпуклой живот, но постеснялся. Девять из десяти слов диалога приходится на водителя. Он придерживался мнения, что Скания – лучший производитель тягачей. Привел несколько неплохих аргументов, которые были восприняты мною весьма хорошо. – Мы коллеги, – отмечаю. – Коллеги? – переспрашивает мужчина. То ли недоверчиво звучал его вопрос, то ли слишком много удивления я услышал. – Работаю на почте. Это немного другое чем, – кивая на руль, поправляю свое первое выражение я, – но мы выполняем схожие функции. Слово было подобрано весьма неудачно, но фраза целиком произвела положительное впечатление на Диму, и тот улыбнулся мне в ответ. На подъезде к небольшому населенному пункту я выслушал историю, приключившуюся здесь с Дмитрием в позапрошлом году. В ней точно фигурировали другие автомобили и несколько литров коровьего молока, но детали ускользнули от меня. Предложение рассказать о своем пути застало меня внезапно. Около трети пути к тому моменту мы оставили позади, вот уже несколько километров под колеса стелился ровный асфальт. Я расслабился. – Домой еду, – рассказываю коротко. – Откуда? Я аккуратно, без лишних деталей, поведал ему, что побывал в квартире, бывшей домом для родных мне людей многие годы. – Родители? – уточняет Дмитрий. – Бабушка и дедушка. Их не стало в сентябре одного года. Дюжина автомобилей обогнали нас на прямом участке дороги, прежде чем начался период из нескольких поворотов подряд. Моему собеседнику довелось крутить. –Неудачный был месяц, – говорит, пытаясь выбраться из неловкой ситуации. – Теплый. Некоторое время мы провели в молчании, я уснул. Валерий Леонтьев пел, когда мой попутчик предложил сменить пластинку. Тут же я отметил про себя сразу две не состыковки в собственных мыслях. Это я был попутчиком Дмитрия, а не он моим. Предложение сменить пластинку, на которую я радостно откликнулся, тоже имело определенный подвох – мой новый знакомый использовал кассеты. Да и с Леонтьевым у меня были некоторые неточности. С первых нот я почувствовал себя героем знаменитого фильма Алексея Балабанова. – Я знал автора, – отмечает Дмитрий. – Автора? – Он написал первоначальную версию, мы встречались с ним в Бобруйске. Отличный мужик. – Как считаешь, почему полковнику никто не пишет? – спрашиваю. – Ты про роман Маркеса? – Я про полковника. Мы проехали заправку на противоположной стороне. Я отметил, что там было абсолютно пусто. Вероятно, тихо. Возможно, грустно. – Быть может, ему не повезло. – Не повезло? – переспрашиваю. – Ну да, такое случается. Дмитрий предложил остановиться перекусить. Я отказался. Мальчик смеялся на фотографии. Радовалась мать. Счастливо выглядел отец. Все мокрые и веселые. – Кто фотографировал? – киваю на снимок над лобовым стеклом. – Какой-то мужик в трусах с Губкой Бобом, – засмеялся Дима. – В позапрошлом году в Одессе. В позапрошлом году меня не было в Одессе, отметил я про себя. – Море, – говорю. – В наше время просто увидеть море, – говорит Дима. Автомобиль, двигаясь по встречной полосе, отметился в моих глазах большими буквами, сшитыми в короткую фразу «Рабы не попадают в рай». Я хотел было поспорить, но момента не представилось. Поэтому замял эту тему. – Я не видел, – говорю. – Там, на небесах, тебя окрестят… – Да, – перебил я, – мне довелось смотреть эту картину. Дмитрий засмеялся. Легко и ненавязчиво, чтобы не смутить меня. Дабы подбодрить. – Расскажи о себе, – предлагаю коллеге. – Ты слишком поверхностно смотришь на мои слова, а следует вообще не смотреть, – поглядываю на Таню. Я сказал, что нам не успеть собрать две тысячи долларов, ибо в этом месяце осталось совсем мало дней. Отметил еще, что это календарное явление влияет на погоду. – Я вообще не смотрю, – ответила девушка. – Ты смотришь. – Слушаю, вообще-то. – Смотришь. – Как я смотрю? – облизывая губы, спрашивает Таня. – Поверхностно. – Ты стал чаще снимать часы, – говорит. Я посматриваю на циферблат. Делаю вывод о нашей с коллегой неуспеваемости, прикидываю планы на будущие выходные. И на будущее. – Натирают. Таня приехала с большого города, который никогда не казался ей слишком шумным или надоедливым. Она рассказывала о нем много хорошего, но никогда в этих словах не слышалось мне положительного эмоционального отзыва. «Многолюдно не везде. Несложно отыскать красивый дворик с несколькими лавочками. Одна точно будет свободна – можно есть мороженные со вкусом, читать роман несколько часов подряд». Изучать большой город, по словам девушки, можно годами. Каждая улица имеет определенную особенность. Но со временем эти особенности начинают повторяться и найти что-нибудь совсем новое тяжело. – Я вчера забыл купить хлеба, – делюсь воспоминаниями. – Как ты мог так? – смеется. Переезд в новый город, призналась Таня, не имел никакого смысла. Ей, по сути, не очень хотелось менять внешние декорации. Тем не менее, она собрала вещи в конце февраля и переехала. В разговорах девушка несколько раз отмечала, что причиной этому, вероятно, стала надоедливая зима. Та просто вынудила сменить обстановку. – На каком этапе находится сборник твоих рассказов? – интересуюсь. – Осталось около четырех. – Около? – Ну, один близится к финалу, – уточняет девушка. Она оборачивается к окну, за которым алея низких деревьев. – Это который про моряка? – Да. Рядом с деревьями иногда птиц можно заметить. Если постараться, белку. – Хорошим будет окончание? – Определенно в нем не станет недостатка в ореховой пасте. – Паста грецкого ореха? – уточняю. – Нет, – улыбается девушка. Таня несколько лет шила платья в большом здании неподалеку от окраины большого города. Эти платья потом продавались на рынке, и многие девушки носили их в теплые дни, добавляя приятных оттенков улицам. Дабы получше узнать новый город, его улицы и людей, девушка сменила профессию и взялась носить почту. Но это не дало нужного результата – только небольшой район, закрепленный за девушкой, она вдоволь узнала. Но бросать не собиралась – понравилось, привыкла. – О чем будет следующая твоя история? – Яичнице на завтрак, – странно улыбается девушка. Восемь лет он провел на рыбацких суднах, но не поймал ни одной рыбы. «Это немного разбивает романтическую картину», – отметил Дмитрий, рассказывая о профессии повара в море. В начале девяностых годов он, в очереди за продуктами, познакомился с будущей женой. Та поразила его не столь красотой, сколько изумительным смехом. – Это заразительно, – говорит Дмитрий, притормаживая перед крутым поворотом. – Нет, немного не то слово. Но ты, надеюсь, понял, что я имею ввиду. – Надеюсь, что да, – улыбаюсь в ответ, пытаясь подобрать нужное слово. Но оно ускользает, и я