Он говорил спокойно, однако эта ситуация немного возбуждала в нем поток эмоций. Я же чувствовал себя скорее уныло и стыдливо. – А у неё действительно красивые веснушки? – Так ты же сам говорил, что завсегдатай библиотеки! – Ну, я, в отличие от некоторых, на старших девчонок не засматриваюсь. Тем более не на веснушки. – Прямо таки! Я возмутился и движение эмоций началось уже у меня. – Ладно, ладно. Завтра отнесу книгу и присмотрюсь. Мне, кстати, понравился этот парень – Гай Монтэг. – Понравился? – Угу. Спустя паузу он добавил: – Нет, ну все-таки она обязана это запомнить. Веснушки. С другой стороны она много старше нас и об этом точно не следует беспокоиться. – Считаешь? – Думаю, – заверил он меня. – Тем более, что она не очень то и нравится мне. Моника в свои девятнадцать будет выглядеть получше. – Моника? – переспросил мой друг. – Моника. – Кто это? Моника, это моя одноклассница, переехавшая с родителями в наш город за полтора года до нашего первого катания на велосипедах. Она любит странные истории и, при этом, увлекается математикой. Девушка лучше всех в классе решает примеры и задачи, никогда не встречая «математического сопротивления». Переехав в новый город, она не сразу обзавелась новыми знакомствами, предпочитая помалкивать в большинстве ситуаций, где не помешало бы выразить свою точку зрения. Несколько дней в неделю Моника подменяет маму в магазине, а в другое время, бывает, пишет стихи, читать которые еще никому не доводилось. Я рассказал Георгию лишь поверхность, не только потому-что и сам еще знакомился с Моникой, но и попросту из-за того, что не желал делиться с ним самым важным. Но даже небольшого количества информации про рыжий цвет длинных её волос, совсем детский голос и «математическое сопротивление» было достаточно, чтобы Моника понравилась и моему другу. Он так и сказал «нравится». Спустя много лет, сидя возле реки со своим другом, я вспомнил те наши диалоги. Вспомнил Монику. – Я никогда не видел её, – говорит Георгий, – но девушка мне нравилась. Ты знаешь, кстати, мне удалось потанцевать с той веснушчатой библиотекаршей. – Та ну. – Да, когда девятнадцать было уже нам, – засмеялся он. – Рассмотрел веснушки? – Еще бы. Я чувствовал, как время остановилось. Вот уже несколько лет, как ничего не происходило. Может, думал я тем утром, дело в том, что все уже произошло и нечему больше тут быть? – Она носила красные носки, – говорю. – Кто? – Моника. Я видел их, когда снимал. Я ничего не смыслю в носках, как и в жизни, но они мне понравились. Может из-за того, что Моника тоже ничего? Мой друг закурил. Я тоже не отказался. – Мне кажется, не стоит, – забеспокоился он. – Она как-то сказала, что собирается работать дантистом в местной тюрьме. – Пересмотрела фильмов с Джулией Робертс? – Я тоже так сказал. Но Моника всерьез об этом рассуждала. Ты бы работал там? Они, наверное, приходят с работы бледные и унылые, не разговаривают и почти не кушают. Как минимум, в первый год работы. Это получше работы патологоанатома, но значительно хуже, чем ничего. Мой друг курил. Моя сигарета тлела самостоятельно. Я решил затянуться. Было неприятно, но это только поначалу. – Слушай. Тебе надо прекратить… – Я рассказал ей историю одного ирландца, светловолосого юнца, работающего на обувной фабрике, построенной как-то на юге Ирландии. Суть истории в том, что у этого парня никогда не было винтовки. То ли детство трудное, то ли с финансами проблемы. Может, моральные устои – неизвестно. Поговаривали, он воровал кроссовки, но то лишь слухи. Так вот, винтовки у человека не было и, когда испанцы вместе с Христофором Колумбом утром ворвались на фабрику, паренек не смог защитить ни себя, ни обувь, ни стены. Никого не убили. Может, испанцам понравились ботинки. В итоге Колумб стал президентом островного государства и за несколько лет, собрав деньжат, уехал жить в Майами. – Бредовая история, – усмехнулся мой собеседник. – Моника сказала, что осталась бы. А запомнился мне тот вечер из-за того, что тогда я впервые снимал с Моники красные носки. – Она умерла. Сигарета моя сотлела, и я выбросил её в реку. Ветер даже не попробовал подхватить окурок. – На самом краю похоронили. Кажется, надо пройти несколько тысяч километров, прежде чем найдешь. Придется провести множество дней в пути, разбивать палатку на ночь, таскать с собой еду. Ты разбивал палатку на кладбище? Мой лучший друг был на её похоронах, а я нет. – Нет. – И я тоже нет.