— В мозолях и порохе…
Так запал Тамаре в память этот разговор, что, размышляя потом над каждым словом Сергея, она вроде бы даже слышала его голос, приглушенный, задумчивый, добрый. Зато никак не могла припомнить, где же они попрощались и как она добралась до клуба. А вот разговор с Юркой, поджидавшим ее у барака, тоже запомнился надолго. Может, потому, что он был коротким.
— Где пропадала?
— Отсюда не видно.
— Определенно, — буркнул Юрка, — иначе бы я тебя разыскал. Весь поселок обшарил.
— Покажи-ка мне лучше руки, борода.
— Извольте, мисс Карганач.
— Не то.
— Что не то? Ты же не глянула даже!
— Не в порохе руки-то у тебя…
— Брось чудить, — вспыхнул Полуэктов. — Взрывником мне, что ли, сделаться, чтобы тебе угодить?
— Зачем взрывником? Настоящий парень — тоже звучит что надо.
Полуэктов недоуменно повел плечами.
ТАЙГА ШУМИТ
На перрон станции Железногорск вышел из поезда высокий, плечистый человек в черной куртке нараспашку, с небольшим чемоданчиком в руке. Прихрамывая, досадливо морщась на каждом шагу, он медленно направился к вокзалу.
Это был Нарожный. С тех пор, как его видели в Андреевске, он сильно сдал, похудел. Глубже ушли под брови утомленные глаза, обозначились туго обтянутые кожей скулы.
Дежурный по станции, расторопный, словоохотливый старик, у которого Нарожный спросил, как добраться до стройки, участливо поинтересовался:
— Может, нездоровится с дороги-то? — И тут же предложил: — Передохнули бы лучше до утра. С погодой-то, вишь, какая история.
И в самом деле, все предвещало ненастье. Низко отпустилось над землей затянутое рваными тучами небо. Вихревой ветер кружил с посвистом пыль. В воздухе сгущалась духота.
— Ничего, не в открытом ведь море.
— На флоте, видать, служили? Балтиец?
— Черноморец.
— А у нас тут тихоокеанцы в большинстве.
— Вот их-то мне и надо, — улыбнулся Нарожный. — Бойко такого, случаем, не знаете?
— Это почему же не знаю! — обиделся старик. — Моряцкая бригада. И катер у них, как положено, есть. Где работают, там и стоит. Такой закон заведен.
— И где же теперь причал?
— Аккурат у главного корпуса. Деньки нынче натужные. Каждой минуте счет. Вот и ночует вся бригада на корпусах. Сколотили времянку, в ней и живут. И стройка под боком, и море под рукой. — Дежурный сощурился и снова предложил: — Переждали бы непогодь, а?
— Да нет уж. Я перво-наперво к морякам.
— Неужто дело такое срочное?
— Дальше некуда.
— Я ведь это к чему говорю? — усмехнулся железнодорожник. — Тут один ветрогон давеча подкатил. На самосвале. Раскудахтался. Срочный, вишь, у него рейс. К складу Взрывпрома. Какую-то химию противопожарную везет. Пропускайте его вне очереди. А небо чуток захмурилось — вмиг красавец переменился. Самосвал — под навес, сам — в дежурку бегом. «Козла» теперь забивает. Морского! А променаду прочим, тоже из ваших, В полоску на нем… тельняшечка…
— Добро, пошли в дежурку.
В маленькой прокуренной комнатушке собралось уже не менее десяти человек. За столом хитроглазый, ладно скроенный парень энергично перемешивал костяшки домино. Изрядно вспотев, он уже сбросил ковбойку и теперь сидел в одной тельняшке, под которой так и ходили упругие мышцы.
Чувствовалось по всему, что парень этот — хозяин положения и затейливое его балагурство положительно нравится компании.
— Кто здесь шофер? — громко спросил Нарожный.
Игроки притихли. Стало слышно, как за окном беснуется ветер.
— Ну, предположим, я, — нехотя ответил парень в тельняшке. — А дальше что?
— С каким грузом?
— Огнетушители системы «Опрыскиватель». Мечта лесника. Последнее слово химии…
— Перестаньте кривляться! — осадил его Нарожный. — Где должен быть моряк, если начинается шторм?
— Позвольте, — поднялся водитель, — вы что же, автоинспекция? Или, может быть, контр-адмирал в отставке?
Стараясь как можно легче ступать на разболевшуюся ногу, Нарожный приблизился к столу. И все, кто был в дежурке, почувствовали, какого огромного напряжения стоили ему эти несколько шагов.
— Когда мы шли под Петровском в атаку, — глядя в глаза шоферу, с расстановкой произнес Нарожный, — я был лейтенантом, гвардии лейтенантом…
— Под Петровском? Это где десант… В газете писали… — Лицо у водителя преобразилось, огнисто полыхнули по-восточному удлиненные глаза. — У-у, сила! С такими бы вместе…