Вершинин нахмурился. Он давно уже заметил, что всю последнюю неделю с Орловым творится что-то неладное и только его железная выдержка не дает волнению прорваться наружу, проскользнуть в разговоре. Наверное, в десятый раз Вершинин попытался вызвать его на откровенность, но снова безуспешно. Орлов через силу улыбнулся и коротко, как всегда, ответил:
— Нет, ничего. Все в порядке.
«А глаза отчего прячешь?!» — чуть было не рубанул сплеча Вершинин. Необычайно остро ощутил он вдруг все свое бессилие перед замкнутостью человека, который так упрямо не желает открывать ему боль привыкшего к молчанию сердца. Но сдержался. И только, когда уже подошли к дому Орлова, нерешительно напомнил:
— Ты, Степаныч, все-таки подумай… — Он не договорил.
Орлов ничего не ответил и торопливо попрощался.
Вершинин с минуту постоял у крыльца. Услышал, как хлопнула на втором этаже дверь, махнул с досады рукой и повернул снова к заводу. Дома его не ждали. По телефону он предупредил, что задержится до вечера: вместе с главным энергетиком решили посидеть над схемой капризного генератора. Всю дорогу у Вершинина не выходил из головы расстроивший его разговор с Орловым. От него остался тяжелый, не дающий покоя осадок. Шел и зло ругал себя: «Эх ты, психолог! В генераторах-то разбираешься, а вот к человеку дорогу найти не можешь. Опять осечка…» А другой, раздраженный голос перебил: «Да и он тоже хорош. Верно говорят в цехе: булатный характер. Попробуй-ка подступись к такому, если сам он Орлов да еще Кочкин какой-то у него на уме. В Донбасс, что ли, ехать выяснять, что это за личность? Впрочем…»
Вершинин замедлил шаг. Нервным движением сорвал на ходу несколько сухих, хрустящих листьев шиповника. В ладонь впились мелкие, невидимые колючки. Он остановился. Сощурил в раздумье глаза, глянул в сторону дома, у которого только что попрощался с Орловым, затем спохватился и, расстегнув плащ, чуть ли не бегом кинулся к заводоуправлению.
Два года назад у Орлова умерла жена, и теперь в просторной комнате, обитой серебристыми обоями, он жил один. Отказавшись от услуг соседок, сам себе готовил на плитке ужин и по утрам кипятил чай. Почти каждый вечер к нему заходил кто-нибудь из знакомых. Орлов, несмотря на суровую, таежную внешность, был радушным хозяином, а умение разбираться в хитрой науке о людских характерах делало его просто незаменимым собеседником для тех, кто не мог долго держать при себе переживаний, горестей, сомнений. Многие шли к нему в минуту радости или беды. Для каждого умел он приберечь хорошее, нужное слово. Но вряд ли кто знал, что этот душевный, сильный человек, оставшись один, долго ходит по комнате, заложив за спину натруженные за день руки, и думает, думает… А потом сядет у окна, закурит трубку и до поздней ночи слушает, как радиоприемник сквозь легкий треск и завывание доносит музыку и голоса из самых дальних городов. Это успокаивает. Отгоняет мысли об одиночестве.
Вот уже неделя как в комнате Орлова по вечерам свет не гаснет дольше обычного, а соседка по квартире — розовощекая и звонкоголосая заводская телефонистка Таня Юрасова каждый день слышит теперь один и тот же вопрос:
— Мне письмеца не приносили?
И сейчас, придя с работы, он непременно бы побеспокоил ее, но она уже ушла. Очевидно, в ночную смену.
Орлов вошел в комнату. Пошарив рукой по стене, зажег свет. Повернулся к вешалке и вдруг увидел на полу подсунутый под дверь голубой конверт. Письмо! Наконец-то… Сразу же защемило в груди, будто кто-то провел там шершавой, загрубевшей ладонью.
Брошен на стол футляр от очков. Кое-как протерев запотевшие стекла, от волнения чуть ли не по складам читает Орлов расплывшиеся вдруг перед глазами короткие строчки обратного адреса: «УССР, г. Амвросиевка, Цемзавод, молодежное общежитие, Кочкину А.»
…Саша Кочкин был любимцем отряда. Сероглазый двенадцатилетний мальчишка, стойко переносивший наравне со взрослыми все тяготы беспокойной лесной жизни, покорил даже самых угрюмых партизан. Да и какое сердце могло остаться холодным, когда все в отряде знали, что нет у парнишки ни отца, ни матери. Их расстреляли ворвавшиеся в село немецкие мотоциклисты. Избитый, весь в крови, Сашка убежал в лес, где с малолетства знал каждую тропку. На рассвете, когда по мшистым полянам стелился густой и тяжелый туман, его нашли партизаны. Сашку на руках принес в отряд разведчик с плечами молотобойца. Это был Дмитрий Орлов — рабочий с Урала, сержант пехоты, попавший в окружение и бежавший из фашистского плена, чтобы стать народным мстителем в белорусских лесах.