— Наука тебе, красавец, на всю теперь жизнь.
Сергей вспылил:
— Да неужто у тебя, батя, все в молодости как по-струганому шло?
— Может, и случалось твоего еще похлеще, — неожиданно спокойно ответил отец. — Да только тебе, Серега, на мою молодость оглядываться нечего. Время нынче другое.
Даже колеса состава, казалось потом, по одному выстукивали отцовские слова, в точности каждый раз повторяя с начала недолгий прощальный разговор.
Когда за окном вагона покатились гранитные волны Уральских гор и вместо березовых рощиц к линии подступили бронзовые стволы смолистых и рослых сосен, Сергей понял, что в этом поезде до Владивостока ему не доехать. Тут же достал с полки чемодан. На день решил задержаться в Свердловске. В городе, где прошли его студенческие годы. «Зайти в университет, посмотреть на младшекурсников, попрощаться со всеми перед долгой разлукой», — так говорил он себе. «Увидеть Леночку, в последний раз попытаться ей все объяснить», — поясняло вполголоса сердце.
Встретились они в институте, в коридоре третьего этажа. Косые золотистые лучи осеннего бледнолицего солнца слабо пробивались сквозь двойное оконное стекло. Длинные, расплывчатые тени неподвижно лежали на свежевыкрашенном, но уже порядком затоптанном полу. Леночка от неожиданности остановилась. Едва приметно дрогнули губы, еще чернее сделались незнакомым пламенем вспыхнувшие глаза. Сергей загородил ей дорогу:
— Леночка… подожди…
Он взял ее за локоть, но она отдернула руку и, сдвинув брови, быстро-быстро пошла по коридору. Сергей догнал ее. Ржаво задребезжал и прокатился по всем этажам долгий, протяжный звонок. На миг скрестились их взгляды. Острая боль и немая обида сверкнули в ее глазах. Но он успел увидеть в них не только суровость и отчужденное молчание. В далекой, нетронутой глубине ее взора короткой вспышкой мелькнуло смятение, пробилась и тотчас потухла, как в омуте, мгновенная искорка наглухо спрятанной грусти.
Леночка замерла, задержалась на месте всего лишь на несколько секунд. Но этого было достаточно, чтобы Сергей успел прошептать обжигающие горло слова:
— В парке… на нашей скамейке… Сегодня же, в шесть! Я уезжаю… Я жду…
Леночка опустила голову и молча направилась к аудитории.
Когда Сергей вышел на площадь, он оглянулся на высокое серое здание института. Ему показалось, что на третьем этаже у приоткрытого окна стоит Леночка. Но наверняка сказать этого он не мог.
…Воспоминания Сергея не успокоили. Чем старательнее он воскрешал их в памяти, тем сильнее и звонче они отзывались отрывистыми ударами в груди.
Намаявшись за день, умолк и неслышно прилег за деревьями ветер. В парке стало пустынно и тихо. Начал накрапывать мелкий дождь.
Давно уже часовая стрелка невозмутимо спешила к семи. Но Сергей не уходил. Кутаясь в пальто, он продолжал сидеть на скамейке. Его напряженный, полный ожидания взгляд без устали скользил по притихшей аллее.
По голым поникшим ветвям деревьев в хмурое осеннее небо бесшумно карабкался вечер. Кончился дождь. Но над головой все еще темнели одинокие несмытые тучи.
Где-то далеко за лесистыми холмами затеяли позднюю перекличку усталые паровозные гудки. А Сергею по-прежнему казалось: еще мгновение — в конце аллеи появится Леночка и медленно пойдет навстречу ему по влажным багряным листьям.
НЕКРАСИВАЯ
Она работает за прилавком. В магазине с красивым, почти сказочным названием «Детский мир». С утра до вечера здесь не затихают звонкие голоса ребятишек. Вот и сейчас. Весело смеется курносый малыш, прижимая к груди бархатную обезьяну. Кокетливо примеряет у зеркала новую шапочку с пушистым помпоном трехлетняя модница. А тому вон мальчику не до смеха. Идет, опустил голову и вовсю сопит носом. Вот-вот заплачет: мама наотрез отказалась купить заводную машину.
Маше жалко мальчишку. Он такой славный, тихий. Да и вообще неказистый, худенький, весь в веснушках. Про него наверняка уж никто не скажет: «Какой симпатичный ребенок». А Маша знает, как это плохо — быть некрасивой. Все время ловить на себе сочувствующие взгляды сердобольных женщин, разглядывать неискренность улыбок на устах молодых счастливых папаш, впервые покупающих сыну или дочке игрушку. Это здорово плохо, когда говорят про тебя: «Жаль вот только — некрасивая…»
— Постойте, гражданка! — Маша даже вышла из-за прилавка, чтобы женщина с мальчиком могла увидеть ее. — Вы, кажется, хотели купить заводную машину?
— Да… — Женщина немного смущена. Она вспомнила, что довольно громко сказала у прилавка: «У меня осталось только два рубля, а получка у отца через неделю. И пожалуйста, не реви…» — Видите ли, у меня с собой мало денег…