— Выходит, ждать нет смысла.
— Никакого.
— Тогда доброй ночи!
Ночь была великолепная. Звезды светили чересчур уж ярко! Если не считать килевую и бортовую качку, можно было бы подумать, что я нахожусь дома после жестокой болтанки и великолепная иллюминация устроена именно в мою честь. По правому борту горели огни города, по левому были разбросаны якорные огни двух-трех сотен мелких судов, по корме виднелись многочисленные, хотя и бледные огни Рамсгита, напоминавшего фешенебельный сад Вокс-холл в его лучшие времена. Я наслаждался великолепным зрелищем и нимало не заботился о том, насколько долговечно это блаженство.
27 августа. Я только встал после необычно крепкого сна (так спят после шторма, когда растекутся облака, но надо сказать, что перед штормом, когда облака собираются, сон мне нейдет), как появился один из вчерашних моих знакомых и предложил за два шиллинга отвезти меня на берег и обратно. Как бы не так! За такие деньги можно не меньше часа катать целую семью. Кроме того, это было мне не нужно.
Отправив письма и купив все необходимое, я вернулся на яхту завтракать, довольный тем, что успел сделать все дела. Уже начался дождь, небо на юго-западе стало неприятного грязного цвета, а барометр что-то заскучал.
Вскоре со стороны Лоуэр-Дила задул порывистый ветер. Занятый делами в каюте, я чувствовал, как зыбь, идущая от Саут-Форленда, все выше подбрасывает мое судно. Если бы не злополучный дождь, я развлекся бы, наблюдая за соседями; но дождь и брызги действовали заодно, и оставлять каюту без особых причин не хотелось.
После завтрака меня окликнули с крупного люггера, находившегося мористее и под штормовыми парусами.
— Не заплатите ли нам какой-нибудь пустяк, и мы отбуксируем вас в Рамсгит? — спросили меня, на что я ответил, что готов заплатить пустяк, если они помогут мне держаться в море. Последние услышанные мною слова были: "Мы так и сделаем!" Хотя непрошеные спасители вряд ли собирались выполнять свое обещание, я понял: не стоит бросаться словами, которые можно по-разному истолковать. Мой обычай — в любую погоду идти под вымпелом своего яхт-клуба, однако поднимать его во время шторма — излишне, если на то нет особых причин. Сейчас такая причина появилась, и я поднял флаг на бизань-мачте, что означало: помощь не нужна и будет отклонена. И поскольку в течение следующих суток никто меня не тревожил, можно предположить, что вымпел я поднял не зря. Нужно, правда, отметить, что после полудня вряд ли кто-нибудь мог подойти ко мне.
Ветер, постепенно заходя к югу, усилился и развел в проливе Дауне страшные волны, которые не причиняли мне особых неприятностей, хотя люггер едва не взлетал в воздух. Порывы крепкого ветра клали мое судно то на один, то на другой борт. Оно разворачивалось лагом к волнам и яростно раскачивалось, пока не надраивался дректов. Чтобы уменьшить болтанку, я поставил бизань и небольшой кливер вместо триселя. Увалившись к весту и выждав момент, когда судно отнесет на достаточное расстояние, я отдал второй якорь и, вытравив двадцать саженей якорного каната, спустил кливер. Судно некоторое время держалось сносно, одинаково натягивая оба дректова. Тросы были оклетневаны, чтобы не перетирались в полуклюзе, отлично выполнявшем роль клюза, а дректовы обнесены вокруг мачты, чтобы не вырвало кнехты.
Плотно, позавтракав и выкурив трубку, в 15.30 я вышел на палубу взглянуть, не улучшается ли погода, и обнаружил, что дректовы обоих якорей вытянулись в одну прямую. Поскольку дректов более тяжелого якоря был вытравлен на 40 саженей, а якоря поменьше — на 20 саженей, у меня не было причин для беспокойства. Ветер к тому времени достиг ужасающей силы.
Количество судов увеличилось за счет яхт, пришедших из Ла-Манша чуть ли не под голыми мачтами. Однако я заметил: ни одно судно не отправилось на юг. Позже я узнал, что пароход из Темзы, который должен был прибыть в Булонь в 21 час, добрался туда лишь через двенадцать часов и что у Норд-Форленда выбросило на берег рыболовный тендер.
Убедившись, что давление продолжает падать, а в облачности не намечается ни единого просвета, я принял решение хорошенько подготовиться к наступлению ночи: если ветер не ослабнет и начнет заходить к зюйд-осту, якорь придется оставить на грунте и поставить штормовые паруса. Кроме того, было очевидно: судно не выдержит грота, даже зарифленного, а убирать его так сложно, что лучше воспользоваться для этого светлым временем суток.