Книгу эту быстро раскупили, и не зря. Но если бы даже этого не произошло и Робинсон не смог заработать на ней, он все равно не остался бы в проигрыше. Напротив. Ведь во время своего путешествия, длившегося три года, он повидал свет и испытал гораздо больше, чем многие из нас увидят и испытают за целую жизнь. Приключений ему хватало с избытком. Один раз он пировал вместе с каннибалами, в другой раз был захвачен арабским шейхом, который требовал у него выкупа. Он уходил от водяных смерчей, его преследовали гигантские ящерицы. Совершал восхитительные переходы, подгоняемый попутными пассатами, испытал ярость урагана на Нукуалофа, одном из островов в южной части Тихого океана, видел извержение подводного вулкана. 300 долларов в год — совсем небольшая сумма за столько впечатлений!
К нашему счастью, он умел и хотел писать, и это дает нам возможность пережить вместе с ним поистине поразительные приключения и совершить плавание на яхточке, на которой он вышел из Нью-Йорка вечером 23 июня 1928 года.
Кроме него, на борту судна находилось несколько друзей, но после того как "Сваап" дошел до Бермудских островов, они вернулись назад (их ждали занятия в колледже). Здесь Робинсон нашел местного жителя, подростка Уиллоуби Райта, который согласился пойти с ним в качестве матроса и сопровождал Робинсона до острова Таити. Покинув Бермуды, "Сваап" лег на зюйд-вест и, пройдя между Кубой и Гаити, 12 августа добрался до Колона, расположенного у входа в Панамский канал со стороны Атлантики.
Робинсон признается, что переход до Бермудских островов явился испытанием его штурманского искусства и проверкой годности "Сваапа" к дальним плаваниям. Проверка эта оказалась весьма основательной.
В 400 милях от мыса Хаттерас "Сваап" попал в жестокий шторм — один из самых крепких, какие ему пришлось испытать во время плавания, но "Сваап" и экипаж судна успешно выдержали его. Целую неделю мореплаватели дрейфовали, выбросив плавучий якорь; по словам Робинсона, вначале он "сомневался, что "Сваап" сможет одолеть грохочущие лавины воды, угрожающие судну". Но яхта выдержала шторм, и 5 июля Робинсон вышел точно на остров Сент-Дейвидс. Всякий, кто участвовал в Бермудской океанской гонке, знает, что этот островок очень трудно обнаружить даже опытному штурману, так что Робинсон, нашедший остров после жестокого шторма, показал себя неплохим судоводителем.
В прологе Робинсон пишет, что рассчитывал заработать на книге, чтобы продолжить плавание после того как иссякнут его сбережения. Он надеялся, по его словам, "изучать, писать, исследовать, проводить кое-какие научные изыскания и в то же время наслаждаться бесконечно волнующим чувством некоторой неуверенности, сдабривающей все это". Как это похоже на юношеские мечты многих! Мне лично особенно нравится желание Робинсона "проводить кое-какие научные изыскания". В наше время с его сверхспециализацией подобная фраза радует слух именно некоторой неясностью. Но представления у этого американского юноши были вполне ясными. У него была мечта обойти вокруг света, и Билл, не сказав об этом никому, даже родителям, принялся за осуществление своей мечты.
Книга его — в сущности собрание рассказов о юношеских приключениях.
Его описание перехода по шлюзам Панамского канала дает полное представление о судовых работах на яхте в то время. При швартовке тогда использовались лишь два швартовых конца — носовой и кормовой, и ни Робинсон, ни его помощник не знали, к чему приведет такая практика.
"Неожиданно "Сваап" содрогнулся и затрясся, и мы скорее ощутили, чем услышали, как вокруг нас пришла в движение огромная масса воды. Это из двухметровых отверстий в полу шлюзовой камеры ударили мощные струи, и поверхность воды, еще совсем недавно гладкая и спокойная, сердито забурлила и закипела.
"Сваап" швыряло, словно щепку, швартовые концы почти не удерживали его. Меня, правда, предупреждали, что при подаче воды в шлюз мы окажемся фактически беспомощными, но такой свирепой болтанки я не ожидал. Мы, по существу, были игрушкой в руках демонов, бушевавших где-то под нами, и лоцман, отбросив вместе с плащом свою степенность, стал помогать нам: вешал с бортов кранцы, бухты тросов, свернутые в трубку старые брезенты — словом, все, что могло защитить фальшборт и обшивку яхты, стукавшейся бортами о стенки шлюза. Яхту подбрасывало вверх, канат натягивался и матросы старались удержать швартов на месте, швыряло к стенке, подхватывало другое течение.
Мы кричали, прося шлюзовых матросов то потравить, то задержать швартовы, и наши крики многократно отражались от крутых склонов. Лоцман твердил, что лучше целую неделю проводить по ночам линкоры, чем связываться когда-нибудь еще с 9-метровой яхтой."