— Да плевать… — его руки с плеч переместились мне на щеки. — У меня тут девчонка… — он замолчал, и я тоже замерла, чувствуя, как под его горячими пальцами высыхают липкие слезы. — Плачет… Я, дурак, ее обидел… Думал, она поржет вместе со мной. А она… Обиделась. Дашка, ну ты что… Из-за чего?
Его глаза так близко… Плевать, о чем они говорят… И тем более плевать, что говорят губы… Они тоже близко. Слишком… Даже очень… Еще мгновение… Но их хозяин промахнулся, и я щекой почувствовала легкую щетину.
— Прости меня, Коша.
Щека к щеке еще долгие секунды три, и Кузьма отстранился. Вытянул футболку и промокнул мне щеки.
— Я больше не буду, честно.
— Не сможешь, — дрожащим голосом ответила я. — Потому что я сегодня же пароль поменяю и все вопросы.
— Блин, ты все о ящике! А вообще это правильно, — мягкость из его голоса пропала, как не бывало. — Рекомендуют делать это не раз в десять лет, а раз в полгода хотя бы…
Потом он поднял палец и почти ткнул ногтем мне в глаз — я аж зажмурилась.
— Глаза красные, — выдал он все так же сухо. — Будем считать, что это ты в соленом море перекупалась.
А мне бы снова в воду. На теле появился белый налет, который подмышками растекся противными ручьями. Я поспешила отойти от Кузьмы. На всякий случай — нос у меня оставался заложенным. Почти бегом я вернулась за велосипедом и поехала вперед, и только когда Кузьма обогнал меня, я заметила, что он оставил рюкзак на пляже.
— Даш, тебе вина жалко? — притормозил рядом со мной Кузьма. — Для всего этого есть Мастеркард. Я только что чуть подругу не потерял…
— Кого? — я даже нажала на ручной тормоз и тронула ногой асфальт. — Какая я тебе подруга?
— Ну… — он как-то замялся.
Глаза спрятались за стеклами солнцезащитных очков. Не поймешь, прищурены ли. Свои очки я оставила на шезлонге. И мне уже сказали, что мои глаза красные.
— Я считал, что мы друзья… Еще с детства.
— А…
Ну да, друг… Хуже Таськи… Еще б сказал любовник — ведь поцеловал же тогда… А сейчас нет. А ведь была возможность. И даже слова поперек не скажешь — типа, утешал. Не поцеловал. Потому что не захотел. Да и к счастью!
Я сжала губы и поставила ногу на педаль. Но тут Кузьма схватил меня за локоть. Да что за… Но недовольно вскрикнуть я не успела — это он удержал меня у обочины, чтобы дать проехать машине. Черт, здесь дорога только для пешеходов — тонкая асфальтовая змейка вдоль воды, а они умудряются еще и ехать по ней не только на мотоциклах, никого не сбивая. Впрочем, как иначе им к домам подъехать и к своим лодкам… Не на великах же!
— Даш, можно будет до моря на машине доехать, — предложил вдруг Кузьма, когда мы зашли в Пемо-маркет за водой и лосьоном после солнца, потому что Кузьма заявил, что я уже покраснела.
Да это не от солнца. Не от жары. А от стыда. Разревелась перед ним, как дура. Вот действительно, как дура!
— А ты доедешь? — спросила я, не особо горя каким-то там морем.
Не были мы на вашем море, нам и в заливе неплохо плавается…
— Все как-то едут, а я что? Хуже других?
Ну да, все и он… Только я не такая… Знаешь, ты вот мне тоже медвежью услугу оказал этим отпуском! Лучше бы я на работу ходила. Там все дуры, а не я одна…
Глава 25 "Тельняшка"
— Даш, у тебя платье с собой есть?
От такого вопроса я встала, как вкопанная. И как раз напротив пекарни. Сейчас уже закрытой.
— Как так?
Кузьма, видимо, расценил мое молчание, как отрицательный ответ. Ну так это правда. Сарафан есть, платья — нет.
— На курорт и без платья…
Кузьма даже шею ко мне вытянул. Боялся, что не расслышит ответ, если я соблаговолю наконец ему ответить.
— Что, действительно нет?
— Ты сам сказал брать вещей по минимуму, — наконец вернула я себе бразды управления онемевшим языком.
— А… — Кузьма втянул шею обратно. — Жаль. А как же мне с тобой тогда на ужин идти?
Я чуть оттянула майку, чтобы потрогать купальник — почти высох. Под юбкой я проверять ничего не стала.
— Сухое все. Нас пустят.
— Глупая ты Коша… Посмотри вон на ту женщину!
Я проследила за его рукой и увидела сразу трех.
— Та, что идет с дочкой, — увидев мой растерянный взгляд, поспешил пояснить Кузьма.
Ну да, в черном платье до пят… Почти вечернем. Хотя бы в том плане, что к нему прилагаются сережки и макияж. Одна с дочкой. На ужин в пиццерию. И наряжаться?
— И что? — не поняла я посыла Кузьмы.
— А то, что у тебя нет платья…