Михаил Угаров
Море. Сосны
Угаров Михаил Юрьевич родился в 1956 году в Архангельске. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького (отделение драматургии). Драматург, режиссер, сценарист, участник оргкомитета и один из организаторов фестиваля молодой драматургии “Любимовка”, художественный руководитель “Театра.DOC”, руководитель семинара молодых драматургов, идеолог движения “Новая драма”, лауреат фестивалей “Новая драма”, “Золотая маска”. Публиковал пьесы в драматургических альманахах, повесть “Разбор вещей” напечатана в журнале “Дружба народов”. Живет в Москве.
Где палец?
Поезд № 546 Ленинград – Сухуми идет двое суток.
За окном был яркий солнечный день позднего лета 1964 года. Виктор лежал на своей верхней полке и в счастье смотрел в потолок. А по потолку метались светлые блики.
– А где палец?
Виктор опустил взгляд с потолка и увидел очень красивую девушку.
Это она спрашивала его про палец. И таким строгим тоном, как будто палец был только что на месте, а вот теперь его нет.
Виктор посмотрел на свою правую ногу – там нет большого пальца.
– Потерял, – смущенно ответил он.
И утянул ступни под простыню.
– А нам чай принесли! Будете? – спросила его девушка так, как будто чай – замена пальцу.
– Буду, – ответил он.
И спрыгнул с верхней полки.
Из сегодняшнего дня
Поздним летом 1964-го сидели в плацкартном вагоне Ленинград?- Сухуми пять очень красивых девушек, и ехали они на Черное море.
С краю рядом с ними сидел Виктор, очень видный собой парень. Только он часто смущался совершенно не по делу. Это его совсем не портило, а наоборот. Но он не знал, что ему идет смущаться…
А теперь, много лет спустя, посмотрим на них – пятерых девушек и одного парня, которые едут на Черное море летом 64-го года.
…Троих из них уже нет на свете. Остались две старухи и один старик. Окна в вагоне выбиты, сам вагон давно уже списан и брошен на тупиковых путях в районе унылого Тосно.
1964 год
Девушки были очень красивые, в Ленинграде таких Виктор видел редко.
Еще одна (очень красивая) девушка шлепнула ладошками Виктора по коленке и сказала:
– Ты понимаешь, что 1964 – это очень здорово!
Сказала она это так, как будто Виктор с ней спорил, хотя он видел ее впервые в жизни.
– Вот смотри: шесть плюс четыре – это у нас что?
– Десять, – смутился Виктор.
– А единица и девять – это что?
– Десять.
– Ну! Две десятки!
Виктор радостно кивнул.
– Две десятки! – разволновались остальные красивые девушки, приложили ладошки к горящим щекам.
– Когда одна десятка, и то много. А тут – сразу две! Это дважды хорошо! Нам очень, очень повезло, что сейчас у нас 1964 год!
– Хорошо! – сказал Виктор. – Я очень радуюсь.
– Где потерял палец?
Виктор поджал ноги под себя.
– Не важно, – улыбнулся он.
– Но интересно, – сказали девушки.
– Тебе повезло! – сказала очень красивая блондинка. (Волосы у нее белые, а ресницы и брови – черные.) – Если тебя когда-нибудь убьют, то твой труп будет легко опознать.
Все засмеялись.
Сигареты “Друг”В шестьдесят четвертом году курили сигареты “Друг”.
Две девушки курили в тамбуре, и Виктор с ними. А другие три красавицы просто так рядом стояли за компанию, с удовольствием вдыхали дым.
– Раскури мне, – сказала одна очень красивая.
И Виктор раскурил. И дал ей.
И когда девушка, взяв губами сигарету, затянулась, Виктор покраснел.
Потому что эта сигарета только что была у него в губах, а теперь – сразу же – у нее.
Мимо шел товарный поезд, и в тамбуре мелькал солнечный свет. Поэтому никто из девушек не видел, как покраснел Виктор.
Краснеет как дурак
Еще раз он покраснел, когда одна из красавиц сказала:
– Сними кольцо, спрячь в чемодан.
– Зачем?
– Все мужчины так делают: как только к Адлеру подъезжают, так сразу же снимают обручальное кольцо.
– Давно женат? – серьезно спросила другая красавица.
– Три года.
– Жалко. И дети есть?
– Двое. Мальчик и девочка. Два и три года.
– У-у… Как зовут?
– Толя и Таня.
Девушки переглянулись и засмеялись.
– А жену как зовут?
– Валя.
Вот тут все девушки рассмеялись вместе.
И Виктор покраснел еще раз, и это видели все. Он понял, что сказал что-то не то, но никак не мог понять – в чем ошибка. Понял – очень это нехорошо, что его жену так зовут. Но почему нехорошо, не мог бы сказать. Он вдруг рассердился на жену, что она – Валя.
Все бы было иначе– Ты докуда? – спросила красавица.
– Я в Пицунду, – ответил Виктор. – По профсоюзной путевке.
– Что за профсоюз?
– Тяжелой промышленности.
Помолчали.
– А ты докуда? – спросил Виктор.
– Мы выйдем в Лоо.
Вдруг Виктор приблизил к ней лицо и почти шепотом спросил:
– Правда, странное название?
Другая бы на ее месте смутилась, отодвинулась бы от него. А эта – нет. Наоборот, она сначала помолчала, а потом провела пальцами по его щеке, по краю его губ и ответила:
– А что тут странного? Просто две буквы “о”, вот и непривычно. Лоо и Лоо…- И губы у нее сложились в букву “о” и так и остались.
– А я из Ленинграда, – сказал Виктор.
– Вот как? – Девушка провела пальцем по его брови. – А я из Москвы. Ну и что с того?
– Ничего, – со странной горячностью ответил Виктор.
Они помолчали.
– А откуда из Москвы? – спросил Виктор.
– Кузнецкий мост. Общесоюзный дом моделей, слышал? Я – модель. И они тоже все модели. В Лоо едем…
– А я инженером на заводе. В Ленинграде.
– Главным?
И тут Виктор засмеялся. Вопрос, конечно, был задан смешной, но не до такой же степени.
И потом он ехал один в купе, после Лоо. Вспоминал этот вопрос – “главным?”. И тихо смеялся.
Поезд ехал по рельсам Грузинской ССР. Этот край назывался Абхазией.
Курил в тамбуре и ни о чем не думал. О том, что все могло бы быть иначе.
Нет “моря”, нет “рыбы”
Виктор шел по асфальтовой дорожке профсоюзного санатория. Шел он к морю. И сам себе не верил – вокруг него не природа, а просто очень красивая южная декорация.
Откуда тут взялись сосны, если их место – в Карелии или Ленинградской области? Вода в Балтийском заливе никогда не бывает такой синей, а небо?- таким прозрачным. Все немного было ненастоящим, все как в цветном кино.
Кофе тут готовили в турках на горячем песке. Всюду стояли лотки со сладкой сахарной ватой или с жирными чебуреками. С вареной кукурузой.
Белые войлочные шляпы с мохнатыми полями, в них ходили все – мужчины, женщины и дети.
Виктор сел на лавочку, обмахнулся полотенцем.
Потный Фотограф спросил его:
– Сам-то откуда?
– Ленинград.
– Уважаю, – сказал Фотограф.
Потом наклонился к Виктору, поманил его пальцем. Виктор придвинулся ближе.
– У них в словаре нет слова “море”, – тихо сообщил ему Фотограф.
– У кого?
– У этих. – Фотограф кивнул за спину.
Но за спиной у него никого не было.
– Понимаешь? – Прозвучало как “панимаишш”.
– Понимаю. А что?
Фотограф разозлился: