А годы шли. Горюй, не горюй, но первую любовь не вернешь.
И вот поворот. Встретился ей Виталий — ответственный и порядочный человек. Под давлением его она внушила себе, что вдвоем будет лучше…
Как же теперь понимать, казалось бы, самого близ кого, нужного человека?!
Боль и раздумья терзали. Боль за утраченные иллюзии, раздумья над жизнью.
Так уж случилось, что от первого брака осталась одна без ребенка. С Ушаковым детей у них не было и не могло быть. Вначале это ее угнетало, как всякую женщину. Но она оказалась верной замужеству, смогла подавить в себе материнство ради верности человеку, с которым связала судьбу. Когда он однажды ей намекнул, что пора бы стать матерью, она, не желая его унизить, всю вину взяла на себя, сказала:
— Не сердись, дорогой, такая уж я неспособная…
Странно, но это даже не взволновало его, не покоробило, не обозлило. Возможно, все оттого, что те годы были тяжелыми. Люди гибли на фронте сотнями, тысячами. Но сотни и тысячи народились в годы войны. Она организовала шефство над детским домом, эвакуированным из Смоленщины. Могла бы взять в нем ребенка. Но уделить все внимание одному считала верхом несправедливости, понимала свой долг в заботах о многих…
Она лежала и думала, мучительно думала. У нее было полное право считать себя непогрешимой по отношению к мужу. Хуже всего, теперь стала жертвой этого человека. В каждой семье бывают раздоры и мелкие ссоры Но это все там, где пьют, где над сознанием властвуют низменные чувства, где у людей не хватает ума и культуры… А Ушаков? Чего ему не хватало? Он должен, обязан быть образцом супружества и семейной жизни. Слава богу, и она не глупа, в глазах общества и у нее есть заслуги. Как же он мог, человек, облеченный высоким доверием, требовать от других то, на что не способен сам. Искать причину разлада в себе — такое не укладывалось в уме Тамары Степановны.
Ей снова сделалось горько за все, горько до слез. Но она взяла себя в руки. Слабых сама не любила, не желала быть слабой и жалкой. Она сорвет маску ханжи с человека, которому верила двадцать пять лет. Все наболевшее выскажет там, где поставят его на место. Он собирался взлететь еще выше. Хватит! Пусть попробует удержаться в прежнем кресле…
И все же она решила, что доказательств, какие есть, недостаточно. Сделать очную ставку?.. Об этом сказала в порыве ярости. Но взглянуть на любовницу мужа, захватить ту врасплох, убедиться, что преступная связь между певичкой и мужем действительно существует, просто необходимо. Она появится внезапно, разоблачит обоих…
Были минуты, когда Тамара Степановна колебалась в своем намерении. Но чем больше думала о случившемся, тем сильней воспалялась желанием отомстить. Жены, как правило, узнают последние об измене мужей. А она не хотела быть жалким посмешищем. Лучше сама с оскорбленным достоинством обнажит Ушакова, чем будут ее жалеть, намекать, хихикать ей вслед.
Она вызвала машину и велела ехать в Солнечногорск. Что ее гнало туда, старалась не думать.
Только переступив порог комнаты театрального общежития, Тамара Степановна вспомнила, что вошла без стука. На нее изумленно смотрела полураздетая красивая молодая женщина. Тамаре Степановне и в голову не пришло, что актриса готовила свой туалет к спектаклю и потому в предвечерний час сидела в халате перед трюмо, укладывала прическу, словно недавно выбралась из постели.
В первые секунды на лице Ксении Петровны был написан даже испуг. Объяснить это проще простого: ее застали неприбранной, неодетой. В таком виде она избегала встречаться даже с подругами. Ксения Петровна заколола последнюю шпильку в прическу и все еще не решалась предложить вошедшей стула, попыталась припомнить, где видела эту немолодую, чем-то взволнованную особу.
Тамара Степановна все поняла по-своему:
— Вы, конечно, меня узнали? — сказала она.
— Простите, напротив. Никак не вспомню, где мы встречались. — Она мучительно напрягала память.
— Я законная жена Виталия Сергеевича!
Ксения Петровна опустила глаза, коснулась пальцами пылающего лица, перевела дыхание:
— Садитесь, пожалуйста…
Но Тамара Степановна с прокурорским упрямством предпочитала стоять. Теперь ей все было понятно. Перед ней краснела распутная красивая девка и только. Собственно все, что необходимо, — выяснено. Связь мужа с певичкою — несомненна. Но если уж мстить за свое поруганное имя, за честь, то мстить сполна. Она должна знать, давно ли муж изменял, какими путями шел к этому. Теперь ей нужны только факты, и она их добудет здесь.