Когда во второй раз Ушаков обернулся к президиуму, то место председательствующего было свободным. Секретарь горкома стоял за кулисой и отдавал какие-то распоряжения своему работнику. Все это показалось по меньшей мере странным, но Ушаков снова углубился в доклад, вновь сосредоточился на аудитории.
В первом же перерыве секретарь горкома сказал ему виновато:
— Извините, Виталий Сергеевич, с вашим шофером что-то случилось. Пришлось срочно в больницу отправить. Машину вашу в гараж горкома поставили.
— Да, да, спасибо, — сказал растерянно Ушаков. — Еще в дороге он говорил, что чувствует себя неважно. Распорядитесь, пожалуйста, пусть узнают, в чем дело.
У Степаныча признали сильное отравление. Терял сознание.
— Я вас отвезу или останетесь у нас? — спросил секретарь горкома, когда вышли из Дома культуры.
— Далеко до больницы? — вместо ответа спросил Ушаков. — А впрочем, не имеет значения. Поеду в больницу.
Им дали халаты, и в сопровождении дежурного врача они вошли в палату, где, кроме Степаныча, никого не было. Возле больного дежурила пожилая женщина.
Ушаков не дошел двух шагов до Степаныча, остановился. Он сразу понял, что Степанычу нечем дышать. Глаза его неподвижны, очевидно, не реагируют даже на свет. Веки приспущены. На лбу каплями пот. Лицо позеленело и вытянулось.
Вконец расстроенный, Ушаков вышел в коридор. Не сразу дошло, о чем говорил врач:
— Утром шофер ваш выпил всего стакан чаю и съел кусок хлеба с маслом. В обед, говорит, ездил домой, с отварным картофелем съел три куска соленого омуля. Купил у кого-то с рук возле продовольственного магазина. Дома в холодильнике у него еще два омуля. Позвонили мы в Бирюсинск, санэпидстанцию, домой к нему выехали… В Бирюсинске сегодня зарегистрировано тоже два случая отравления омулем.
— Соленым омулем? — не поднимая головы, спросил Ушаков.
— В кишечнике рыбы нередко бытует возбудитель ботулизма и его споры. Ботулинический токсин в семь раз сильнее токсина столбняка…
— Я вас очень прошу, — сказал Ушаков врачу, — побеспокойтесь, чтоб было все хорошо. Лекарства нужны?
— Пока все есть. Противоботулиническую сыворотку мы ввели…
На улице Ушаков сказал секретарю горкома:
— Давай машину, поеду домой. Утром, как справишься о Степаныче, позвони.
Утром, против обычного, он был за полчаса до начала рабочего дня в своем кабинете. Как только пришел помощник, а он приходил тоже рано, потребовал:
— Вызовите ко мне заведующего крайздравотделом.
Ровно в девять он узнал, что Степанычу легче не стало. Позвонил из Шахтерска секретарь горкома. В начале десятого явился и приглашенный. Как выяснилось, не два, а уже четыре случая тяжелого отравления омулем зарегистрировано на девять утра.
— Чем объясняете это? — спросил Ушаков.
— С неделю назад, Виталий Сергеевич, поступил сигнал, что из Байнура в Бирюсинское водохранилище заходил небольшой косяк омуля. В силу чего, пока не понятно, но много полууснувшей рыбы прибило волною к берегу. Очевидно, какой-то делец собрал ее, посолил. Омуль — особая рыба, очень нежная не только на вкус. Даже резкая смена температуры воды может сказаться на нем… Мог и отравиться… Но это все предположительно.
— Чем отравиться? — спросил Ушаков.
— Два года назад аккумуляторный цех автобазы вывез на лед грузовую машину отходов производства. Инспектор наш обнаружил. Оштрафовал начальника на двадцать рублей. Заставил убрать. Зимой под видом чистого снега, всякую нечисть везут машинами на Бирюсу…
Ушаков закурил, задумался. Быть может, ведро или два насолил полудохлой рыбы какой-то подлец. Часть сбыл, часть придержал… Еще неизвестно, что будет завтра и послезавтра. Ну, а если косяк отравленной рыбы угодит в сети тому же Дробову? Тогда десятки центнеров омуля пойдут на рынок и в магазины, в столовые и рестораны, в детские сады. Ушаков зримо представил себе ответственность, какая лежит на нем за то, что делается на Байнуре, на Бирюсе, в его крае.
Он резко встал. Встал и заведующий крайздравотделом.
— Какие приняты вами меры?
— Еще вчера, Виталий Сергеевич, мы телеграфировали во все прибайнурские районы санитарному надзору о случаях отравления.
— Ну, а с людьми, с людьми, как работаете?!
— Санитарному надзору строго указано…
Ушаков остановил, жестом руки:
— Вы радио, телевидение использовали?
— Но об этом… Как говорить об этом?
— Говорить так, как есть! — зло отрезал Ушаков. — Выступить надо немедленно по радио и телевидению. Организуйте экстренную информацию и беседы. Говорите и днем и вечером. Напоминайте сегодня и завтра. Внушайте до тех пор, пока не убедитесь, что каждый человек знает об угрожающей опасности!