У него было странное настроение. Еще под аркой он испытывал грусть и чего-то боялся. Теперь все прошло, казалось бы, стало определенным и в то же время оставалось загадочным. Сердце твердило, что он ошибался, боясь этой встречи, а разум сдерживал чувства, желания.
Он достал из багажника котелок и топор, мясо и овощи, копченого сига и даже бутылку марочного вина.
— Нет, сударь, — сказала она, — сегодня готовить вам буду я. За вами только костер! Сколько ехали? Три часа! Вот видите! Отдыхать, и никаких разговоров. В этом доме хозяйка я!
В санаторий они возвратились уже под вечер.
— До встречи! — сказал Андрей, протянув ей руку.
Две пожилые дамы сидели на скамейке у арки и не спускали глаз с Андрея и Тани.
— До встречи, — сказала она.
Он собирался уже сесть в машину, когда услышал взволнованное:
— Андрей!
Он обернулся и сразу почувствовал всю ее рядом — желанную, теплую, близкую. Это длилось всего мгновение и… Таня исчезла. Но он долго еще ощущал вкус ее губ. Стоял ошеломленный. Верил, не верил. И еще, если он не ослышался: «Ты мой, Андрей, ты мой…»
Таня уже доживала последние дни в санатории, когда обратил на нее внимание заезжий корреспондент Игорь Петровский. Он решил ошарашить девчонку своей необычной профессией. Он читал ей стихи сверхмодных поэтов, сделал не менее дюжины фотографий, подарил томик Есенина, умел говорить об обычном и выспренне и интимно. Словом, Игорь приехал, чтоб написать о санатории очерк, и к нему уважительно относилась не только администрация, но и те из отдыхающих, с кем он успел познакомиться.
Второй очерк Игорь писал о геологах. С ними договорился, что его и Таню ребята возьмут в Бирюсинск, как только за ними пришлют вертолет. И Таня не заставила себя уговаривать, согласилась. На вертолете она еще не летала.
Трасса вначале шла вдоль шоссе, рассекая прославленную целебными источниками Туленкийскую долину. Слева Байнурские альпы, справа — Тальянские. То, что раньше сквозь стекла автобуса могло показаться обычным, с воздуха представлялось иным.
— Шаманка! — сказал ей Игорь. И Таня увидела под собой до скрупулезного аккуратные кварталы поселка, хотя до этого поселок не произвел на нее впечатления.
Сплошные вырубки, места с редколесьем навели на грустные думы. Здесь десятилетиями велись заготовки, и теперь неизвестно, когда снова встанет стеною тайга. Леспромхозовские поселки заброшены, дома запущены и разрушены. Ничего жилого от человека не осталось, и зверь не заходит.
Прежде чем пересечь Байнур, следовало преодолеть хребет. Вертолет поднялся на максимальную высоту. Гольцы предстали огромными, причудливой формы кристаллами. Они, как алмазы, украсили каменный пояс, которому не было видно конца.
А вот и южная, самая узкая часть Байнура. Таня зажмурилась и снова открыла глаза. Ей показалось, что не хребты окаймляют сибирскую жемчужину, а чьи-то большие и ласковые руки, боясь расплескать, греют Байнур на солнце. Под вертолетом море воды и расплавленных красок. Море в ладонях самой земли. Огромное и величественное. Сказка природы…
А еще минут через тридцать открылся Бирюсинск со всеми его окраинами и пригородом. Город огромный, на слиянии трех рек, с широкими площадями и улицами. С замиранием сердца Таня разглядывала гранитную набережную и парк, центральный проспект и стадион, корпуса машиностроительного и вышку телецентра… Потом увидела аэропорт с десятками «ТУ» и «ИЛов», с шеренгами машин санитарной, почтовой, пожарной авиации.
Ощутимый, почти вертикальный спуск. Легкий толчок. И хотя винты все еще во вращении, но в двух метрах желанная земля.
Игорь помог выбраться из кабины, взял чемодан, отдал Тане свою «балетку». Поблагодарили пилотов, и сразу к зданию аэровокзала, на стоянку такси.
— Так, значит, в шесть? — спросил Игорь, когда машина остановилась у подъезда квартиры единственной Таниной родственницы, заменившей когда-то мать.
— Пусть будет так, — согласилась Таня.
Она поднялась на второй этаж, позвонила и по голосу из-за двери сразу узнала сестру отца. Едва позволив переступить порог, тетка с повлажневшими глазами прижалась к племяннице.
— И слава богу, как раз к обеду. У меня твои любимые голубцы, словно знала, что ты приедешь…
Чем ближе к вечеру, тем больше ругала себя Таня за обещание Игорю вместе пойти в кино. Позвонила одной из школьных подруг, та оказалась на практике в сельском районе; позвонила второй — эта в командировке. И когда уже времени оставалось в обрез, быстро переоделась, пошла на проспект. Игорь в плаще, с непокрытой головой нетерпеливо топтался у входа в кинотеатр. Завидев Таню, он помахал голубыми билетами над собой. И сразу десятки желающих попасть на сеанс набросились на него. Места оказались в последнем ряду, и это кстати: плафоны медленно угасали, наступал полный мрак.