«Новости дня» были столь неожиданны, что Тане тут же захотелось покинуть театр и немедленно ехать в Еловск. Показывали ее стройку. Она узнавала и не узнавала огромные заводские корпуса, школу, столовую, клуб. Вот только улицы в лучшем случае походили на улицы рядового поселка — не больше. На фоне тайги и Байнура, Тальянских хребтов и гольцов город выглядел жалко, пришибленно. Зато всюду знакомые лица ребят и девчат. Уже ведется монтаж варочных котлов… Ну, а Юрку она бы узнала даже под козырьком электросварщика… Юрка и речь произнес. Сто шестьдесят процентов его норма была зимой. Теперь, с потеплением, когда многое стало явью, он со своей бригадой нормы повысит…
И еще неожиданность — Андрей! «Интервью с председателем и ученым».
— Звероферма заложена. Загадывать рано, но, судя по первым результатам, итоги будут хорошими. Почти все норки, песцы и соболи дали потомство. Это сразу упятерило поголовье пушного зверя. Подледный лов рыболовецких бригад был успешным. Сейчас колхоз готовит свой флот к путине. Дела предстоят большие…
Игорь даже не подозревал, как много радостного и приятного вдруг сделал для Тани.
От «Девушки с кувшином» Таня большего не ожидала. Посмеялась, рассеялась и достаточно. Одни серьезные фильмы тоже надоедают. Хочется иногда отдохнуть бездумно, встряхнуться.
— Вы любите эстраду? — спросил Игорь, когда вышли из кинотеатра.
— В принципе да! — Она не сказала о Юрке, об их оркестре и то, что поет в самодеятельности. Но эстрадную музыку она в самом деле любила.
— У меня есть отличные записи. — Игорь назвал нескольких звезд американской, французской и итальянской джаз-музыки. — Хотите послушать?
Она пожалела, что нет рядом Андрея.
— Как-нибудь в другой раз.
— Похоже, что я не внушаю доверия, — заключил Игорь не без обиды. — Вон за углом второй дом — это мой. Время детское — восемь часов. Может, зайдете? По кружечке черного кофе с тортом… Большего не обещаю.
Таня колебалась. Но с каких это пор и кто лишил ее права распоряжаться собой? К тому же у нее своя голова на плечах.
— Хорошо. Но ненадолго, — согласилась она.
Однокомнатная квартира Игоря вряд ли чем отличалась от обычной квартиры холостяка. Широкая тахта, книжный и плательный шкафы, четыре стула и тумбочка с магнитофоном да полка над ним с сотней магнитофонных лент.
— Три тысячи записей! — с гордостью сказал Игорь. Он взял первую в ряду катушку. — Ранний Утесов. «Бублички» и прочее…
Он включил запись и ушел на кухню. Надо было приготовить обещанный кофе.
Таня слушала и листала журналы. Это были «Америка», «Польша», «Экран».
— Японцы умеют делать… Для них человеческое тело — это прежде всего искусство. По-моему, красивое всегда останется красивым, как бы его ни трактовали. — И Игорь подсунул журнал, на красочной обложке которого в полный рост полуобнаженная женщина.
Таня перевернула страницу — та же красивая блондинка, только сидит в купальном костюме. На следующем снимке снова она, но в бюстгальтере и плавках полулежит на пляже. А дальше брюнетки, шатенки и все с обнаженными формами.
«Ну что ж, пусть будет это искусство, — решила Таня. — Одно непонятно: зачем его мне подсовывать?»
Таня взяла «Экран» — это больше соответствовало ее настроению, вкусу.
Не успел Утесов допеть свои песенки, как по комнате распространился знакомый аромат кофе. Бисквитный торт Игорь нарезал так, что он выглядел лепестками гвоздики. Принес небольшие хрустальные рюмки, две чашечки, недопитую бутылку армянского коньяку.
— Мне не надо, — сказала Таня, когда Игорь разлил по рюмкам вино.
— Тут не больше наперстка, а с черным кофе чудесно бодрит. Святой напиток!
Она пригубила и стала пить кофе.
— Написал повесть, — сказал задумчиво Игорь, — сейчас дорабатываю. Трудней всего дался мне образ героини. И знаете почему? — спросил он ее так доверительно, просто, как будто делился сокровенным.
— Почему? — спросила она.
— Не с кого было писать. А ведь мы, как художники, нам надо видеть образ перед собой… Если б мы встретились раньше…
Глаза Игоря воспаленно блеснули. Очевидно, пока он готовил кофе, успел тайком хватить из бутылки. Таня знала Ершова лучше, чем Игоря. Не раз разговор касался литературы. Но что-то Виктор Николаевич никогда не говорил подобного.