— Как вы относитесь к Ершову? — спросила она.
Игорь снисходительно улыбнулся. Закурил, выпустил изо рта кольцо дыма и смотрел в потолок, пока дым не растаял.
— Старомоден. Так писать в наше время нельзя.
— А вам нравится Шолохов, Федин, Паустовский?
— Тоже старье. Лучше станцуем! — предложил он, беря ее руку в свою. Не ожидая согласия, помог встать. — Вот Федя Божков — это настоящий Короленко. А у Коли Чуванина проза, что у Достоевского!
Таня что-то не слышала ни о Феде, ни о Коле. Игорь же продолжал:
— У вас выразительные глаза, открытая красивая шея, фигура гимнастки, и сами вы созданы, чтобы писать с вас портреты…
Она слегка отстранилась, заглянула в лицо. Он льстил. Но это ее скорее смешило, чем огорчало.
— Вы всем говорите так?
— Зачем?! Выпьем на брудершафт!
— Вы просто неотразимы… — Она остановилась и высвободилась из его рук. — Вам лучше выпить холодной воды.
— Таня! — воскликнул он почти драматически.
— Вы женаты? — спросила она, занимая прежнее место.
— Как модно теперь говорить, характером не сошлись.
— Так сойдитесь. Или характер не позволяет?
Он снова наполнил рюмки:
— Прошу!
Она порылась в сумочке, достала серебряный рубль, положила на стол.
— Что это? — спросил он, меняясь в лице.
— Компенсация за убытки. Билет в кино брали? Брали!
— Шуточки?! Заберите сейчас же!
В дверь постучали.
— Нас нет дома! — объявил он Тане.
— Вас, может, и нет, но я в вашем доме, — сказала Таня, — и я открою.
Игорь пошел в коридор. Магнитофон звучал вполовину громкости и все же мешал ей слышать, что происходит там — у входа. Таня поправила волосы, одернула кофту. Пора бы давно ей уйти. И уйдет, как только вернется Игорь, не лезть же в окно… И меньше всего она ожидала встретить здесь Юрку и Мишу Уварова. А когда те вошли, она онемела от радости, от недовольства собой, от нахлынувших чувств, переполнивших вдруг ее.
— Таня! — выпалил Миша и — к ней с протянутыми руками.
Юрка, вмиг оценив обстановку, стоял пораженный. Еще мгновение — и он покинет эту квартиру, а может, и город, и даже Еловск…
— Юрка!.. Юра, здравствуй!
И Юрка не выдержал, шагнул навстречу. Она прижалась щекой к его груди и почувствовала, как сильно бьется его сердце.
— Юра…
Игорь рылся в тумбочке, отыскивал Мише давно обещанную цветную фотопленку. В Танину чашку Юрка плеснул коньяку, взял себе, а рюмки подал Мише и Тане:
— За встречу!
— За встречу! — сказала Таня.
Проводив гостей, Игорь вернулся к столу. На прежнем месте лежал металлический рубль. Ему показалось, что рубль смеется и издевается, Игорь схватил его и вышвырнул в раскрытое окно…
— А я тебя видела в киножурнале, — сказала Таня, поворачиваясь от окна вагона к Юрке, когда впереди, сквозь кедры и сосны, замелькал Байнур.
— И я, — сказал Юрка.
— Где? — удивилась она.
— Приснилась.
Таня рассмеялась. От Юрки можно всего ожидать. Позади остались Бадан, рыбозавод… Дома Андрей или в правлении? Не поздравила даже с успешной защитой диссертации — постеснялась. Глупо! Не холодильник же выиграл Андрей по лотерее, а подвиг свершил. Если ему позвонить, сообщить, что приехала на два дня раньше, не вытерпела. Нет. Пускай лучше сам догадается… Если бы можно было читать мысли на расстоянии… И тут же решила: «Плохо, неинтересно!»
Проехали под новой ЛЭП, и сразу увидели трубы и корпуса завода, поток автомашин по бетонке в сторону Южного и Центрального. Поселки большие, беда одна — деревянные. Современный город — такой, как Солнечногорск или Дивный, — не получился. Горько, досадно за будущих жителей, за себя, за ребят. Только б завод не принес вред Байнуру…
Но пока огибали заводские площади, корпуса, огромную территорию очистных сооружений, Таня невольно забылась. Ей верилось и не верилось, что это все сделано руками парней и девчат, из которых чуть ли не каждый ее товарищ. Воздвигнуть такое в тайге — это ль не чудо?! И она вновь поверила, что люди, построившие гигант лесохимии, построят и лучшие в мире очистные сооружения. Ей захотелось скорей ступить на родную землю, побывать на каждом объекте, обнять друзей…
Светка встретила Таню восторженно. Чувства свои она всегда изливала бурно, и потому Таня едва отдышалась после ее объятий. Но почему Светкины вещи уложены в чемоданы, постель свернута и упакована?
— Что ты придумала? — спросила растерянно Таня.
— Как что?! — в свою очередь удивилась Светка. — К черту все, Танечка, к черту! Надоело! — И Светка сделалась черствой и злой.