18
— Виталий Сергеевич, составь компанию! — услыхал Ушаков голос Пономарева и свернул к столику возле окна, куда его приглашали.
В ресторане гостиницы было нелюдно. Большинство участников зонального совещания разъехалось по своим областям. Задержались те, у кого оставались нерешенные вопросы, кто не смог улететь по условиям погоды.
— Ты когда летишь? — спросил Пономарев.
— В семь тридцать утра.
— А я в одиннадцать вечера. Хочу съездить на тракторный. Говорят, у них конвейерная нитка налажена по последнему слову техники. А мой автомобильный требует реконструкции. С будущего года новую марку будем осваивать.
Пономарев был членом ЦК, секретарем обкома одного из крупных промышленных центров Зауралья, котировался как опытный партийный руководитель, знал хорошо покойного Бессонова.
— Я все хотел спросить насчет Байнура. Нужно ли было садить целлюлозный завод, как вы говорите, на этом священном море?
Виталий Сергеевич не удивился. Такие вопросы ему задавали и другие участники совещания.
— В двух-трех словах всего не расскажешь, — ответил он. — Занимаюсь давно этим делом. История необычная. Много сторонников, много противников. Не так все просто, как иногда думается…
И Виталий Сергеевич рассказал о поездке в Еловск, о Крупенине, о тех трудностях, с которыми пришлось столкнуться за последнее время, помянул добрым словом Бессонова. Ему нужно было давно поделиться с кем-то, и он говорил, как на исповеди, зная, что перед ним человек думающий, опытный.
Подошла официантка, сделали ей заказ, решили распить бутылку сухого.
— Действительно, там у тебя заваруха приличная, — заговорил Пономарев. — Не обижайся, но вот что скажу: на мой взгляд, напрасно ты забираешься в производственные вопросы. Как ни говори, но в данном случае тебе больше надо работать с кадрами, с людьми. Разумеется, контролировать выполнение государственного плана ты обязан. Но решать за хозяйственников производственные вопросы я бы не стал. Есть ведомства, главки, комитеты, министерства, на них и возложены эти вопросы. А ты даешь возможность хозяйственным руководителям прятаться за твою спину. Фактически возлагаешь на партийные органы несвойственные им функции…
Пономарев смолк, посмотрел Ушакову в глаза.
— Продолжай, продолжай, — сказал Ушаков.
— Смотри, что получается: один говорит — строй, другой — не надо. Один инженер — за, другой — против. Мнения ученых тоже расходятся. Так или иначе, но каждый из специалистов подкрепляет свою точку зрения весомыми доказательствами, научными выкладками. А ты склоняешься то на одну, то на другую сторону. Байнур не затхлая лужа — национальное достояние народа. О его судьбе нужно думать в высоких научных инстанциях. И тот же Крупенин не самостоятельно решает проблемы использования Байнура. Даже ему не позволено это…
Ушаков задумался. Пономарев был по-своему прав. Действительно, зачем секретарю крайкома лезть в сугубо производственные дела. Однако он тут же вспомнил другое, не без горечи возразил:
— Когда летел с Дальнего Востока сам, паршивое настроение у него было. Ни с кем не хотел разговаривать, а меня спросил: «Не завалишь пуск целлюлозного?» Вот и мудри: твоя или не твоя это обязанность…
Пономарев задумался. Он сочувствовал Ушакову. С тем человеком, о котором сказал Ушаков, — нелегко. Тот, как одержимый, мчался сегодня в Киев, завтра на Кубань, послезавтра в Свердловск. Кипучая деятельность обуревала его. Сегодня он «жал» на мясо и молоко, завтра — на подъем целины, послезавтра — на большую химию… Вначале и самому Пономареву казалось, что так и надо, но позднее чувство досады закралось в душу. Реальны ли были прогнозы, все ли продумано, взвешено? А Крупенин с его генеральными планами и прожектами, как не кто иной, пришелся ему по душе.
— Но где гарантия, что завтра тебе не скажут: куда ты смотрел? — спросил он Ушакова.
— И так может случиться.
— Вот именно.
И Пономарев рассказал, как однажды имел уже дело с Крупениным. Область, которую он возглавляет, не богата лесами. Их едва хватает для собственных нужд. Строить крупный лесопромышленный комплекс лишь потому, что места там обжитые, развита сеть железных и автомобильных дорог, было бы невежественно. Лесхозы и так с трудом справлялись с воспроизводством лесных угодий. И Пономарев не пошел на поводу у Крупенина. Лицо его области — машины, станки, чугун, тракторы… Дошло до ЦК, и Пономарев доказал свою правоту. Он готов варить сталь и строить новые домны, но к чему ему ЛПК, если лес придется возить из Сибири.