Потом он сосредоточился.
На что обратить внимание в первую очередь?
Это зависит от поставленной задачи.
Как её сформулировать?
«Понять, что происходит» — не годится, слишком расплывчато. Есть как минимум два уровня, несмешивающихся слоя, словно в коктейле: фактический и реактивный, и оба они важны для понимания, но представляют собой разные феномены. До истинной, первичной реальности трудно добраться даже профессионалам – полицейскому, следователю, судье. Обычно действительность происшествий Данкмара не интересовала. Он работал в другой сфере – с восприятием, с психологическими отражениями. Но сейчас фактология становилась не менее важна, чем реакции общества, хотя бы потому, что у фактологии было автоматическое оружие.
Он решил начать с того, что понимал лучше. Что тревожит законопослушных эйдетов, налогоплательщиков, уважаемых членов общества?
Данкмар направился в сетевые СМИ, на общественные площадки и в частные журналы. Почти сразу он издал изумлённый возглас. Три дня назад в Редфилде был убит Америго Джел–Маи, талантливый поэт и публицист, мицарит умеренного толка. Ещё не схлынула волна воспоминаний и сожалений. Повсюду мелькали фотографии Джел–Маи, его стихи и статьи. «Мы, человечество, — писал он в своём последнем воззвании, — мы строим звёздные корабли, мы заселяем новые планеты, мы готовимся отражать угрозу, пришедшую из дальнего космоса… Как возможно в наше время возвращение диких суеверий, мышления даже не средневекового – первобытного? Те, кто каждый день пользуется достижениями высокой науки, каждую ночь готовы брать дубины и идти колошматить воинов соседнего племени. Пускай! Раз такова человеческая природа – пускай! Но поймите же наконец, во имя Господа, как бы Его ни называли, что сейчас воины соседнего племени – это «кальмары», а не парни с той стороны улицы…» «Милый был человек», — подумал Данкмар, теребя нижнюю губу. Обнаруженные улики свидетельствовали, что Джел–Маи стал жертвой братьев по вере – боевиков радикального направления. Мицариты гневно отрицали это. Сплошь и рядом гремели заявления, что брат Америго убит вигилианскими дружинниками.
Второй темой дня была восстановленная с полицейских камер запись крупной стычки – настолько крупной, что в неё пришлось вмешаться марйанне.
Запись успели профессионально обработать и превратить в фильм: сделали вступление по материалам журналистского расследования, наложили звуки, расшифровали речь по движениям губ, подклеили субтитры. Слов получилось немного, зато впечатляющих.
Конфликт полыхал на севере Бланки Эйснер, в одном из бедных районов. Молодёжь не поделила парково–развлекательный комплекс. Парк выглядел куцым и грязноватым, но, похоже, для жителей окрестных кварталов это было дело чести, и стоило оно даже кровопролития. Две банды – или две дружины, в зависимости от угла зрения – договорились решить вопрос на месте. Не далее как прошлой ночью около полусотни ревностных вигилиан ожидали противника возле покосившихся кованых ворот парка. Вооружились они, по обыкновению, железными прутами, бейсбольными битами, остро заточенными нашейными копьецами и пневматикой – а на встречу к ним явилось не меньше двухсот бойцов с нелегальным огнестрелом, в том числе пятью автоматами.
На этом вступление заканчивалось и начинались чудеса.
На первых кадрах записи сквозь толпу застывших, окостеневших от напряжения парней шагал марйанне. Он раздвигал перед собой тела, словно шторы. Марйанне был среднего роста, белокожий и светловолосый, с длинной вьющейся гривой – один из героев битвы при Магне, перерождённый не более восемнадцати лет назад. Он встал между рядами противников. Было видно, как собираются с духом, успокаиваются и смелеют вигилиане, как мицариты потрясают оружием и что‑то орут. «Меня зовут Тьярдас Амманен, — сказал марйанне, — я из Отдельного десантно–штурмового, сержант». Субтитры бежали по экрану: «Что за дурдом вы устроили? Ребята, успокойтесь. Не будем ссориться. Идите домой. Стволы оставьте здесь, пока кто‑нибудь не поранился». Те мицариты, что стояли ближе к нему, засомневались, но из задних рядов начали стрелять в воздух. Марйанне покривился.
Данкмар знал, что мицариты видели перед собой злого духа во плоти – демона, который предлагал им положить оружие и разойтись тихо. Они уже были взвинчены до предела и готовы драться. Их собралось две сотни, они рассчитывали на лёгкую победу. Марйанне был один.