— Это – мои проблемы, — укоризненно сказал Данкмар. – Я их решу, ты же знаешь.
Фрей прикрыл глаза. Его трясло.
— Но как? – в отчаянии пролепетал он. – Как я его заберу?
Данкмар напустил на себя разочарованный вид.
— Шкатулка с Копьём заперта?
— Нет…
— Внутри храма есть камеры?
— Нет… только на входе. Кому же придёт в голову… – и Фрей замолчал.
— Копии Копья уже продаются в церковных лавках, — напомнил Данкмар. – Заменишь одну подделку на другую. Минутное дело. В сущности, ничего особенного и не произойдёт. За пару тысяч лет добрые вигилиане намолят себе новое Копьё.
Ландвин прикусил губу. Взгляд его остекленел, на лице отражалась внутренняя борьба. Последив за ней несколько секунд, Данкмар не без удивления понял, что для искушённого демонолога и партнёра безликих древних осталось ещё, как ни странно, нечто святое. Смешно и невероятно, но он верил в Копьё Итариаля. В старый кусок металла. «На пути их взрывались звёзды, — вспомнил Данкмар, — и так образовалась огромная газопылевая туманность, называемая Гнев Божий. Они ударились о преграду, отделявшую физический мир от пространств безликих древних, и преграда разрушилась… Арсиэль и Итариаль погибли. А обломок Копья, конечно, упал на Землю аккурат в Хаттусе. Ландвин, ты меня пугаешь». Он собрался сказать это вслух, когда Ландвин судорожно сжался, притиснув к груди кулаки, и почти всхлипнул. Данкмар поморщился. Несерьёзно и не проблема, но такой реакции он всё же не ожидал.
— Что? – холодно спросил он.
Фрей помотал головой. Впился зубами в собственный большой палец, со свистом вдохнул и выдохнул.
— Тебе не хватает самоконтроля, — сказал Данкмар. – Займись им, иначе погубишь себя по глупости.
— Дело не в этом.
«Вот как, — подумал Данкмар и соскочил со стола. – Становится интереснее».
— Тогда в чём?
Фрей сделал ещё несколько глубоких вдохов и выпрямился в кресле. Самоконтроля ему, пожалуй, недоставало, но не так уж сильно. Он сумел успокоиться. Речь его зазвучала ровно. Он даже нашёл взгляд Данкмара и не отвёл глаз.
— Есть кое–какие обстоятельства, — сказал Ландвин.
— Я весь превратился в слух.
— Видите ли… – Ландвин потёр уголки рта, — видите ли, Данкмар, я уже пытался…
— Пытался что?
— Копьё – любопытная вещь… Мне хотелось посмотреть на него поближе, и никто мне не мешал. Шкатулка не заперта…
— Ты брал его в руки?
— Дважды. Верней… второй раз только подошёл.
— Вот как, — сказал Данкмар. – И что же случилось?
Ландвин вздохнул и уставился на сложенные пальцы.
— Второй раз, — нетвёрдо объяснил он, — был после того, как… после того, как я осуществил выбор. И оно… Копьё…
— Что? – потребовал Данкмар, настораживаясь.
Ландвин зачем‑то показал раскрытые ладони и просто сказал:
— Оно жжётся.
Будь это и впрямь испытание, Данкмар начал бы настаивать и пугать. Возможно, предложил бы Фрею самому разбираться с марйанне. Но сейчас ему требовалось Копьё, а не страх Ландвина и уж тем более не его изворотливость. Поэтому Данкмар немного поразмыслил, сохраняя разочарованный вид, и сказал:
— Если тебя это пугает, сделаем проще.
Ландвин смотрел на него тоскливо, как брошенный пёс.
— Ты обеспечишь доступ, — почти равнодушно объяснил Данкмар. – Копьё я заберу сам.
— Оно действительно жжётся, — тихо сказал Фрей. – Очень сильно. Невозможно взять в руки.
— У меня есть армейский экзоскелет.
Отец–командир прикрыл глаза и ссутулился. «Смирился», — отметил Данкмар. Он был доволен. Иного он не ждал. Строго говоря, он предполагал, что Фрей будет упорствовать дольше.
Но кроме простой удовлетворённости, слова Ландвина Фрея заронили в его душу искру другого, странного чувства; прислушавшись к нему чуть внимательней, Данкмар понял, что это надежда. Он не верил в подлинность Копья, но сознавал силу намоленной древней реликвии. Открытие Ландвина свидетельствовало об этой силе. Именно она должна была уязвить скитальца. Если не она, то ничто. Данкмар поправил галстук и велел:
— Назови время.
— Я сменяю отца Маклеллана завтра в шесть утра… Я думаю…
— Подходит, — отрезал Данкмар. – В шесть утра в храме будет пусто.
Он не мог быть в этом уверен. Сейчас, на пороге новой религиозной войны в кафедральном соборе даже ночью могли околачиваться какие‑нибудь дружинники, ради священного дежурства или молитвы. Но для чего и нужно второе зрение, как не для подобных маленьких операций…
— Я буду ждать, — покорно сказал Ландвин.