― А чего ты ожидала? ― тихо спросила саму себя. ― Сейчас надо сосредоточиться на спасении Бритона.
Я залезла под покрывало и постаралась скорее заснуть.
20
Риз
― Что ты делаешь? ― спросил Триндон, когда я вошёл в нашу комнату.
― Ты о чём? ― я бросил свои вещи на стул. ― Ложусь спать.
Брат бросил взгляд на стену, за которой спала принцесса… моя жена.
― Не начинай.
Но Триндон не внял предупреждению.
― Вы поссорились?
― Нет.
― Боишься, что вас застукают?
― Нет.
― Тогда почему ты здесь?
Понизив голос, чтобы Амалия не услышала:
― Пока что наш брак только на бумаге. Гарантия на случай, если отец станет принуждать Эдвина к браку с Амалией, если, не дай Бог, он доберётся до неё.
― Только на бумаге? ― Триндон скривился словно бы от отвращения. ― Хочешь сказать, что берёшь на себя всю ответственность, но отказываешься от приятных бонусов?
Быстрым движением я схватил с кровати подушку и ударил его.
Триндон рассмеялся, забирая у меня подушку.
― Но это же правда!
― Спи уже.
― Да, капитан.
Секунду я обдумывал вариант присоединиться к остальным в хлеву. Но потом понял, насколько это нелепо.
― Триндон. Иди в хлев.
Брат ухмыльнулся, будто я сказал что-то смешное.
― Прогоняешь меня?
Я качнул головой в сторону двери.
― Вон.
― Ты серьёзно? ― выругавшись себе под нос, он прижал подушку под мышку. ― Ладно, но я забираю это с собой, ― затем стянул покрывало с кровати. ― И это тоже.
Как только Триндон ушёл, я скинул сапоги и стянул рубашку через голову. Задул свечу и лёг в кровать. С брюками заморачиваться не стал. Представил Амалию по ту сторону стены. Не удержавшись, прижал ладонь к деревянной обшивке, растопырив пальцы.
Затем перекатился на другой бок и постарался скорее заснуть.
21
Бритон
Кассия разглядывала игровую доску между нами, неосознанно прикусывая губу.
― Можешь смотреть сколько угодно, но фигуры от этого никуда не сдвинутся, ― сказал я.
Кассия улыбнулась.
― Я думаю.
― Ты думаешь уже пятнадцать минут.
― В этот раз я хочу выиграть.
Я усмехнулся, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди.
После того нападения курипера принцесса приходила ко мне каждую ночь. И каждую ночь я побеждал её в Эшелоне.
― Помочь? ― как всегда спросил я.
― Нет, ― как всегда ответила она. ― Кажется, я нашла вариант.
Я ждал, глядя на фигуру, которой ей стоило бы сходить, но держал своё мнение при себе.
― Какие груши на вкус? ― внезапно спросила она, не отрывая глаз от доски.
― Что?
Она посмотрела на меня.
― Груши. Которые фрукты.
― Никогда не задумывался, ― я ухмыльнулся на эту неожиданную смену темы. ― Ну, если вспоминать… Очень сладкие. Мягче яблок. И вкус немного… травяной, наверное?
Кассия сморщила нос.
― Травяной? Звучит отвратительно.
Я покачал головой.
― Неудачное слово. Груши вкусные.
Наконец сделав ход, она отодвинулась назад в ожидании моих следующих действий.
Я, не раздумывая, передвинул свою фигуру и взял её. В ответ услышал шипение и довольно ухмыльнулся.
― Ты ни разу не пробовала? ― удивился я.
― Все деревья с грушами были давно заражены и сгнили. Я читала о них и видела на картинах. Но нет, не пробовала ни одной.
Девочка ни разу в жизни не ела груш, даже не видела их вживую. Это было просто немыслимо.
― А какие фрукты у вас остались?
― Яблоки, ― ответила Кассия. ― Ягоды хорошо растут в городах. Абрикосы. Ещё у нас есть сливы, но они растут в диких местах. Плоды стали ядовитыми. Да и вообще никто не рискует подходить к тем деревьям.
Я уставился на неё.
― Сливовые деревья… опасны?
Она рассмеялась.
― Не сами деревья. Злые духи из Разлома обитают в садах, портят фрукты.
Не успел я найтись с ответом, как она встала и потянулась.
― Уже поздно. Мне пора.
― Но мы же не доиграли, ― я посмотрел на доску. ― Я снова побеждаю.
Кассия поймала мой взгляд и улыбнулась так, что внутри меня всё сжалось наиприятнейшим образом.
― Выиграю завтра, ― пообещала она.
Я опёрся локтями о стол и сцепил руки в замок.
― Буду ждать с нетерпением.
― Утром снова пойдёте с Эдвином в сад? ― поинтересовалась она, задержавшись у тайного прохода.
― Скорее всего.
― Думаю, мне тоже не помешает небольшая прогулка, ― она заговорщически улыбнулась. ― Возможно, мы пересечёмся.
После этого она ушла, скрывшись за гобеленом, а я остался здесь, желая, чтобы она могла задержаться подольше.