Беру Марину за руку и веду к выходу. Открываю ей дверцу машины, жду пока она сядет и захлопываю, слишком громко, Марина вздрагивает.
- Зачем нужно было ехать сюда, если тебе так противно? - она задает такой резонный вопрос, что я злюсь еще больше.
Мне просто срывает крышу. Заворачиваю в какой-то проулок и останавливаюсь. Расстегиваю ремень Марины и тяну ее к себе на колени. Она не противится, наоборот кажется, понимает мой дикий настрой. Отодвигаю кресло назад и впиваюсь в ее рот. Мне нужно знать, что она со мной, здесь и сейчас. Девушка запускает руку в мои волосы и тянет ближе. Мои руки сжимают ее груди, скользят ниже. Хорошо, что она в платье. Пробираюсь к ее трусикам, она такая влажная. Марина расстегивает мои брюки, обхватывает возбужденный член рукой, а я задыхаюсь. Оба стонем, когда я рву ее белье и вхожу в нее. Не могу быть нежным, вдалбливаюсь так, будто от этого зависит моя жизнь. Марина кусает меня за плечо через рубашку, впиваясь ногтями в спину. Ее стоны превращаются в крики, а я рычу, насаживая ее глубже и яростнее. Марина кончает, сжимаясь вокруг меня, закусывает нижнюю губу, распухшую от поцелуев, от этого действия мне сносит планку и я изливаюсь в нее. Поздно задумываюсь о том, что не надел презерватив.
Марина опускает лоб мне на плечо и тяжело дышит, а я рисую пальцами узоры на ее спине.
- Марин, - зову я. Мы сидим в тишине, темнота окутывает нас. - Малыш, ты живая?
- Да, - усмехается девушка. Она поднимается и нежно целует меня. Ее губы мягкие и горячие, от этих прикосновений я снова начинаю возбуждаться. - Ооо, - глаза Марины округляются.
- Домой, - бормочу я. - Нам нужно срочно домой.
Марина пересаживается на свое сиденье и поправляет платье и волосы. Замечает кусочки нижнего белья и хмурится.
- Никогда не ходила без трусов, - как-то спокойно замечает она.
- Все бывает в первый раз, - говорю я, выезжая из проулка. - Сам выберу тебе новое, - вдруг заявляю я.
- Что? - Марина удивленно поворачивается ко мне.
- Почему нет, - пожимаю я плечами.
- Ты всегда такой?
- Какой?
- Холодный, властный, давящий, - Марина так легко перечисляет. Видимо давно так считает.
- Наверное, да, - отвечаю я. - Как-то не анализировал себя.
После такого секса я немного успокаиваюсь и понимаю, что мне не хватает личной информации, чем живет рядом сидящая девушка.
- Расскажи о своей жизни, - прошу я.
- В следующем году я закончу университет, но пока не уверена, что реклама это прям мое.
- Куда еще тянет?
- В писательское, попутешествовать.
- Сколько тебе лет, Марин? - понимаю, что даже этого не знаю.
- Двадцать, - усмехается она. - Почему в галерее тебя называли Мастером?
- Прозвище, - я хмурюсь, вспоминая Мэри.
- Мастер-ломастер, - переиначивает Марина.
- С чего бы? - она ловко возвращает мне хорошее настроение.
- Ты испортил мне белье.
- Ах это… - зыркаю в ее сторону. - Не заметил, что тебе не понравилось.
Глава 6
Марина
Квартира Матвея просторная с минимумом мебели. Это все, что я успеваю разглядеть в темноте ночи, а Матвей поднимает меня, я обхватываю ногами его торс, и впивается долгим поцелуем. Через пять шагов мы оказываемся в спальне. Матвей опускает меня на кровать, помогает расстегнуть платье, я расстегиваю его рубашку. В этот раз он медленно наполняет меня, зацеловывает мою шею, уши, щеки. А я стону ему на ухо, обхватывая плечи Матвея. Я боюсь его потерять и цепляюсь изо всех сил. Мои бедра двигаются ему навстречу, пытаясь ускорить мужчину. Матвей рычит и начинает толкать меня к краю бездны быстрее.
Просыпаюсь утром от солнца, слепящего в глаза. Мычу и переворачиваюсь. Мужские руки притягивают меня к себе.
- Забыл закрыть окна, - шепчет Матвей и целует меня в нос.
- Сколько времени? - мой голос сонный.
- Десять утра.
- Хорошо, что воскресенье, - зеваю я, прикрывая рот рукой.
- И я знаю, чем мы займемся, - довольно произносит мужчина и накрывает меня собой.
Его поцелуи сводят меня с ума, и отключают мозг. Все, о чем я думаю, это Матвей, его губы, язык, руки, и стремительно твердеющий член.
Вечером Матвей отвозит меня домой. Целует напоследок так, что я готова наброситься на него на глазах у соседей. Его руками сжимает мою попу, а я довольно мурчу.