Два дня ушло у Тиббода на то, чтоб убрать последствия начатой им генеральной уборки. И все эти два дня он думал о том, что встреча в морге была реальной. А ещё Тиббод думал, но не так часто, что он совсем (но скорее частично) сошёл с ума. Весь его скептицизм летел к чертям собачим, все его убеждения рушились на корню, а мировоззрение перестало поддаваться логическим объяснениям. И что с этим делать, и как поступить Тиббод не знал. Оставалось поднять руки, выдохнуть «сдаюсь» и принять всё, как провидение судьбы.
Как ни странно, смирившись с произошедшим и приняв это как должное, Варди стало намного легче. Он даже почувствовал прилив сил и благоговейное успокоение. Казалось, что жизнь, а вместе с ней и все мысли, Тиббода наконец могут вернуться в привычное русло. Но стоило Варди выдохнуть с облегчением, подумать, что если он не способен объяснить что-то логически, то это не значит, что у этого и вовсе нет логических объяснений (просто он ещё не додумался, не догадался), Судьба, в которую до сих пор мужчина отказывался верить, решила преподнести ему очередной сюрприз.
Половина недели была уже позади. И поскольку ничего существенней уборки Тиббод для себя придумать не мог, то он решил не останавливаться лишь на квартире. Могилы родителей Варди не навещал уже давно, а тут и повод появился, и погода располагала. Собрав всё необходимое, чтоб навести порядок на могилах, Тиббод отправился на городское кладбище, когда и солнце не успело достигнуть зенита.
Отец и мать лежали рядом, а вокруг было ещё достаточно места, чтоб здесь же легли их дети и внуки. Тиббод поразился размерами участка, а ведь раньше он этого не замечал. Возможно из-за того, что порядок на родительских могилах он всегда наводил вместе с братом, а теперь Варди был один. Сгребая прошлогоднюю листву Тиббод всё думал, как это странно – выкупить такой большой участок на кладбище. Необычная предприимчивость с расчётом на будущие поколения. Это сделала мать, когда заболел отец. Возможно, она чувствовала, что после кончины супруга сама долго не проживёт (так оно и вышло), но чтоб обеспечить местом на кладбище и детей своих – это уже перебор. Несомненно, мать Тиббода была своеобразной женщиной, ведь это именно она подтолкнула Варди старшего к открытию похоронного бюро. У неё были специфические отношения со смертью. Возможно, необычная приязнь Тиббода к подобным местам досталась ему как раз от матери. А подумав о нынешних ценах на землю, решение матери обеспечить всю семью местом для захоронения заранее, уже не казалось таким странным.
Куда страннее сейчас казался человек, маячивший вдалеке, возле старого склепа. Тиббод неосознанно бросил взгляд на него и все мысли и воспоминания о родителях Варди разом оборвались. Теперь всё внимание было приковано к парню, крутившемуся у склепа. Уж очень знакомым показался его вид. Этот сюртук…
- Да быть не может. – Выдохнул поражённый Тиббод.
Таких совпадений не бывает, и данная встреча выходила за все рамки разумного. Тиббода пробила дрожь. Это было уже слишком, даже с учётом последних изменений в сознании Варди. Казалось, что этот потомок Валека преследует санитара, хочет окончательно лишить его рассудка. Но парень в сюртуке даже не заметил Тиббода, а может, сделал вид, что не заметил. Однако всё его внимание было приковано к старой усыпальнице, давно заброшенной, побитой временем. Незнакомец из холодильной камеры яро что-то искал в покосившихся стенах склепа. Он был так увлечён своими поисками, что не обращал внимания ни на кого, даже на санитара, который уже пару раз пытался сдать парня в участок. Тиббод же отметил, что похититель селезёнок и впрямь его не заметил, но в случайность этого столкновения он всё же не верил.
Отбросив все сомнения, Варди направился прямиком к склепу. Он ещё не знал, что предъявит незнакомцу, ведь в отличие от прошлых встреч, эта произошла на общественном участке. Ко всему прочему, склеп может оказаться усыпальницей семьи того самого Валека. Но Тиббод считал что то, что потомок оказался на кладбище в тот же день и в то же время, что и он, уже даёт ему право возмутиться. Почему именно сегодня? Почему именно сейчас? Негодующе думал Варди.