Похититель селезёнок исчез, не успел Тиббод подобраться к склепу. Потерять парня из виду Варди никак не мог, ведь все дорожки от усыпальницы хорошо просматривались, а это значит, что потомок Валека снова использовал какой-то трюк. Эти фокусы Тиббоду порядком надоели и новая волна ненависти, к загадочной персоне в сюртуке, жаром накрыла мужчину. Маховыми шагами, Варди сокращал дистанцию со склепом, осыпая при этом похитителя селезёнок и весь ненавистный род Валека треклятиями. Тиббод надеялся застать ночного визитёра застрявшем в потайном лазе, вытащить его от туда за шкирку и раскрыть все хитрости исчезновений. Но обойдя склеп вокруг, санитар не обнаружил не единого следа незнакомца в сюртуке.
Снова иллюзорность происходящего закружила голову и Тиббод, с мучительным стоном, прислонившись спиной к холодной стене усыпальницы, сполз по ней вниз. Обхватив голову руками, Варди сетовал на случай, что свёл его со злосчастным незнакомцем. Он бы предпочёл, чтоб превратности судьбы – до сих пор обходившие санитара стороной – не касались бы его и впредь. Безвольно опустив руки, Тиббод упёрся головой о шершавый камень склепа и, вдруг, почувствовал, как волосы у него на затылке зашевелились. Откуда-то тянуло затхлым, сырым, но тёплым воздухом.
Взбудораженный, Тиббод повернулся к стене лицом, судорожно ощупывая серый камень взглядом, санитар выискивал в нём потайной ход. Ничего подобного видно не было, но взору пристала довольно обширная расщелина у самого основания внизу стены.
Варди был готов принять любую религию, чтоб поклясться богами, что прежде этой дыры не было. Проглядеть её мужчина ни как не мог. Тем не менее, лаз взирал на Тиббода непроглядной тьмой, обдавая его лицо лёгким дуновением замшелой сырости. Не иначе, как ход был открыт с другой стороны, а это значит, что Варди вот-вот поймает своего злосчастного знакомца и на этом все хитросплетения его деяний исчерпают себя полностью. Тиббод достал из кармана телефон и, включив фонарик, посветил в густой мрак. Но ничего, кроме абсолютной черноты, санитар в лазе не увидел. Подавшись ближе к земле, Варди просунул руку с телефоном в расщелину – тьма поглотила свет фонарика, не желая раскрывать своих тайн. Это было весьма необычно. Казалось, что там, за стеной, нет, не только потомка Валека, но нет вообще ничего.
Тиббода Варди нельзя было назвать глупым или беспечным человеком, но следующее его действие было, безусловно, глупым и беспечным. Подавшись ещё больше вперёд, желая увидеть хоть отблеск света и рассмотреть внутреннюю обстановку склепа, Тиббод совсем потерял бдительность, а вместе с ней и опору под собой. Возможно, это было очень древнее захоронение; возможно, грунтовые воды вымыли почву; возможно, склеп изначально был заложен с нарушениями; возможно, существовало ещё тысяча причин, по которым земля не выдержала веса рослого мужчины и обвалилась в глубокую пропасть. Варди кубарем полетел в чужую могилу, которая, возможно, станет и его могилой тоже.
#4
Продолжая своё падение, Тиббод изумлялся глубиной ямы. Он даже успел подавить свой первоначальный ужас, который охватил санитара в начале его «полёта». Теперь Варди испытывал лишь лёгкую панику и всё более возраставшее удивление. Тиббод не мог с точностью сказать, сколько уже длится его падение, но был уверен наверняка, что это продолжается крайне долго для реальности происходящего. «Наверное, я ударился головой и потерял сознание, - размышлял Варди, - а падение мне лишь чудится. Скоро я очнусь и окажусь у склепа, если только травма головы не окажется слишком серьёзной – тогда я истеку кровью и умру». После этих мыслей Тиббод занервничал, он попытался привести себя в чувство, действуя подсознательно. Мужчина хлопал себя по щекам, щипал кожу на руках и даже выдернул несколько волосков с головы. Все эти действия причиняли Тиббоду вполне реальную боль, но в сознание не приводили.
Падение затягивалось. Варди даже откровенно заскучал. Он оглядывался по сторонам, но вокруг ничего не было видно – не земляных стен, не древесных корней, не райских врат, не гиены огненной. Тиббод перестал ощущать чувство падения, словно он оказался в невесомости, хоть и понятия не имел, какого это – быть в невесомости. «Возможно, я уже умер, - начал подумывать Варди, - а может, нахожусь в коме, раз всё ещё продолжаю чувствовать боль. Интересно, моё тело уже нашли или тот склеп и вправду станет мне могилой?» Переходя во всё более меланхоличное настроение, Тиббод, однако, пытался сделать это с максимальным комфортом, которого только можно добиться в состоянии ни то падения, ни то невесомости. Откинувшись назад, будто сидя в глубоком кресле, Варди заложил руки за голову и закинул ногу на ногу. Тяжело вздохнув, санитар поднял свой взор вверх, желая продолжить впадать в пессимистический настрой и, вдруг, увидел свет.