Солнце нещадно жарило, и все обрадовались, что, по совету главы экспедиции, надели лёгкую светлую одежду и шляпы. Помогало это не шибко, но, по крайней мере, вероятность теплового удара уменьшалась в разы. Солнце уже дошло до зенита, и температура плавно перевалила за отметку в сорок градусов, что было ещё далеко не самой жаркой отметкой по местным меркам.
На счастье археологов, изъясняться на пальцах не пришлось: в деревушке жил переводчик, знающий английский, поэтому договорились обо всём довольно быстро и сравнительно недорого.
Ехать на машине по пустыне им не советовали: можно было застрять. И, как бы не хотелось этого археологам, им пришлось взять верблюдов и дальше отправиться на них. Это, конечно, довольно сильно их замедляло, зато исключало ситуации с вытаскиванием машины из песка. Что могло бы стать настоящей трагедией.
Дойти до места назначения к закату им не удалось. Конечно, все хотели продолжать путь дальше под светом звёзд, но глава экспедиции был опытен в таких делал и далеко не глуп. Он приказал всем остановиться и устроиться на ночлег. Место раскопок они могут найти и завтра. В противном случае они могли обречь себя на бессмысленные скитания по пустыне, да ещё и заблудиться.
Утром они довольно быстро – всего за пару часов – нашли место, указанное в письме. И вуаля, спустя каких-то два дня с начала экспедиции он уже стоял возле входа в никому неизвестную затерянную гробницу и улыбался своему счастью.
К нему подошёл человек – из местных, араб, но не абориген – и заговорил на ломанном английском с ужасным акцентом.
– Мистер Кроу? – спросил араб.
– Да, это я, с кем имею честь? – подняв бровь, спросил археолог.
– Меня зовут Абдулвали, и у меня для вас есть послание.
– Какое же?
– Оно от человека, который назвался вашим другом. Он сказал, что в этом храме есть только одно сокровище. На всё остальное время тратить не стоит.
– Как выглядел этот человек? – спросил Руди.
Араб улыбнулся, но не ответил, дав понять, что спрашивать бессмысленно.
– Ясно. Он больше ничего не оставил? Подсказок? Что это за сокровище? – попытался выведать хоть что-то историк.
– А что является самым главным сокровищем для учёного вроде вас? – всё так же улыбаясь, спросил араб.
– Знание, – вырвалось у историка.
– Тогда зачем вы спрашиваете? Если знаете ответ сами?
– Я понял, спасибо вам, до свидания.
– Прощайте, – араб поклонился и удалился прочь, оставив Рудольфа в задумчивости.
Значит, одно сокровище. Знание. Остальное мусор. Ну что же. Пора сходить и найти это сокровище.
***
Да. Именно тогда он и нашёл эту чёртову книгу, послужившую началом всему этому дерьму, в которое он себя закопал.
Кроу висел всё на тех же чёрных нитях, не в силах даже пошевелиться. Тело затекло, руки онемели, а перед глазами постоянно мелькали рожи владыки и Азой-хэ. Первому постоянно хотелось поговорить после столетнего сна, а второй давал ключу воды, чтобы тот ненароком не помер от жажды.
Историк чувствовал, что недавно что-то началось. Владыка заметно ускорился с приготовлениями к ритуалу и начал нервничать и злиться. Азой-хэ больше не входил в грот и постоянно находился на входе. Всё ясно. Значит, его друзья всё же пришли за ним. Лишь бы его план удался. Преимущества это особо не даст, но вдруг. Раз в год, как говорится.
– Я чувствую, как в тебе заплясала энергия, эмоции, – повернувшись к историку, сказал владыка.
– Ну а чего постоянно грустить?
– Твои друзья тебе не помогут, ключ. Они умрут. Здесь. В мире демонов. И никто никогда не узнает об их бессмысленном подвиге. Понял меня?
– Да понял я, понял, только успокойся.
Демон нервно дёрнул головой и продолжил свои приготовления.
Кроу незаметно улыбнулся.
Глава шестьдесят вторая.
Небо. Интересно, почему небо всегда красное. И почему здесь всегда жарко? Другие, кажется, и не чувствуют эту жару, только он. И от этого ему всегда было не по себе. Мальчик всегда знал, что он другой. Не такой, как все. Особенный.
Паренёк спрыгнул с камня и направился в помещение. Под ногами расступался красный песок, горячий, как и всё здесь. В воздухе стоял неприятный запах гнили.
Внутри прохладнее. Сыро, конечно, зато не так жарко. Но находиться постоянно там он не мог. Его не особо-то и любили. Вечно избегали и смотрели, как на прокажённого. Мальчик догадывался, что его не трогают только из-за отца. Его отца боялись. Очень сильно боялись. Когда папа входил в зал, все умолкали и даже пошевелиться не смели. Это всегда вызывало улыбку на лице мальчика. Будто он один знал, что папа на самом деле очень добрый и весёлый. Они любили раньше играть вдалеке от твердыни, но в последнее время всё изменилось. У папы появилась новая жена. Он не хотел этого, но того обязывала ситуация. Нужен был приемник, а он не подходил на эту роль, потому что был другим. Папа пытался ему это объяснить, но он не понимал. Не понимал в первую очередь, какая разница, другой ты или нет? Почему если один отличается от другого, то кто-то из них обязательно должен быть плохим? Ведь важнее всего то, какие поступки ты совершаешь и на что ты готов ради блага остальных. Но, возможно, он был слишком мал, чтобы думать о таких вещах. Может, в будущем, он и поймёт.