-- Нет. Я боюсь...
-- Экий вы однако! -- говорит Кружилин, глядя в упор на Василия Ильича. -- С этакой совестью куда вы к черту лезете карьеру делать?
-- Ах, не до того мне! -- нетерпеливо отвечает Караваев. -- У меня штейгер новый, совсем молодой... Как бы не вышло чего!
Кружилин обнимает его и говорит серьезно:
-- Да бросьте вы, право! Все дело случая, и с вами и без вас, и с опытным штейгером и с молодым! В такой торжественный момент, а вы чёрт знает что в голову забрали. Плюньте -- я делу конец!.. Посмотрите, там собираются шампанское пить, ищут жениха!.. Идемте!
И почти насильно он тащит Василия Ильича к столу.
Караваев чувствует, что он не вырвется. Он не в своей власти.
-- "Забыть! Забыть!.." Он готов напиться пьяным. Он заставляет себя думать о Марусе, о сегодняшнем торжестве, о жизни в будущем. Он силится вызвать в воображении опьяняющий и возбуждающий образ девушки, которая сегодня будет принадлежать ему...
-- За молодых! -- провозглашает Семен Дмитриевич.
-- Ура! Ура! -- гремит во всех комнатах.
Василия Ильича тащат к невесте, заставляют целоваться. Потом провозглашают еще тосты, говорят что-то Заблоцкий, мистер Вильямс, Березин, сам Караваев, и после каждого пьют. Василий Ильич пьет бокал за бокалом. Тревога прошла или спряталась где-то в глубине души. Василия Ильича охватило радостное возбуждение. Он шепчет Марусе на ухо слова любви, громко хохочет, слушая остроты Заблоцкого, сам шутит и пьет бокал за бокалом.
И вдруг Василий Ильич подымается.
Он бледен, как полотно, и губы его шепчут: "Ш... ш!.." Все умолкают, сначала сидящие близко к нему, потом и в следующих комнатах. Все смотрят на него, ждут, что он заговорят. Но он стоит бледный, с глазами, вытаращенными от напряжения, и продолжает издавать губами тихий шипящий звук, приглашающий всех прислушаться.
-- В чем дело? -- кричит кто-то из другой комнаты.
-- Вася! Василий! Я боюсь! -- говорит Маруся, перегнувшись над столом и глядя прямо в глаза Караваева.
-- Ш... ш!..
И вдруг -- треск, грохот и долгий гул, словно отдаленный гром. Все повскакали с мест, замерли в испуге и ожидании.
Один только Караваев сорвался с места и бросился к дверям.
-- Взрыв! -- первый воскликнул мистер Вильямс.
И в ту же минуту в открытое окно донесся визгливый, полный ужаса, женский голос:
-- Выпал!
Все бросились к окнам. Мистер Вильямс побежал к телефону. Кто-то из дам упала в обморок.
-- Вася! Где Василий? -- крикнула полным тревоги и ужаса голосом Маруся.
Выбежали на улицу и увидели Караваева, Он бежал по дороге, во фраке, с обнаженной головой, широко размахивая руками.
-- Вася! -- изо всех сил, оглашая своим звонким голосом всю окрестность, крикнула Маруся.
Но Василий Ильич не оглянулся.
-- Догнать! Вернуть! -- вскричал Ременников.
Бросились вдогонку Ременников, Маруся, Березины и другие, мужчины и дамы, все разряженные, с цветами в петлицах, разгоряченные, взволнованные, не сознающие еще, что случилось и куда они бегут. Один только Кружилин не растерялся. Он достал свой велосипед и вскоре, обогнав других, понесся по дороге за Василием Ильичом.
Караваев бежал. Он ничего не слыхал, не видел, не сознавал. Он был весь в беге, он несся вперед, не чувствуя под ногами земли, с ожесточением бросая свое тело в пространство.
Но вот чья-то сильная рука схватила его за плечо, и резкий, повелительный голос крикнул:
-- Стой!
-- Пусти! -- прохрипел Караваев, напрягая все силы, чтобы вырваться.
-- Стой! Ни с места!
Караваев обернулся. На него смотрел Кружилин, но не прежний, ленивый "старый пьяница", а возбужденный, сильный, беспощадный.
-- Ни с места! -- повторил Кружилин и, когда Караваев перестал рваться из рук, продолжал: -- Куда? Зачем? Раньше всего хладнокровие. Одумайтесь, оглянитесь!
-- Пустите! -- простонал Василий Ильич.
-- Нет! Надо выяснить положение. Если взрыв на вашей шахте, вам нельзя туда. Рабочие растерзают вас.
-- Пусть! Я должен там быть!
-- Вы не будете там!
-- Иван Иваныч! -- резко крикнул Караваев. -- Я должен там быть! Убейте меня, но пустите! Или я вас убью!
-- Хорошо. Я вас отпущу. Только с одним условием.
-- Какое?
-- Вы переоденетесь.
-- Ах, чёрт! Делайте со мной, что хотите... Только скорее.
Кружилин повлек Василия Ильича за собой. Караваеву казалось, что все это происходит во сне. Они в каком-то кабаке. Кружилин натягивает на него грязную блузу, нахлобучивает на голову рваную фуражку.
Наконец он опять свободен и опять несется по дороге.
Теперь он не один. Рядом с ним, впереди и позади, бегут мужчины и женщины. И там, вдали, видны черные группы бегущих людей. Солнце уже село. Вслед за маленькими людьми гонятся длинные тени. Таинственно и страшно на равнине с торчащими, как сказочные великаны, вышками. В глухой гул подземной работы ворвались тревожные гудки... Один, другой, третий... И откуда-то, словно из-под земля, выскакивают черные прыгающие точки. Вот уже все поле усеяно ими. И отовсюду доносятся крики и стоны.