— Шагать по трупам? — Головной не поднимал глаз. Видеть эту рожу не хотелось.
— К чему такой чёрный юмор, мон шер! — Кажется, Виолент рассмеялся. — Шагать по головам или трупам… Даже образно это делать не надо. Кому нужно, тот сам тебя заметит, воздвигнет на пьедестал и протянет…
— Жезл, да?! — Головной громко расхохотался. — Жезл? Так это ты чесал Николаичу плешь у костра про сильных и слабых? О моральной правоте первых и убожестве вторых? Ты ведь, да?!
— Ну, допустим. А разве не убедительно?
— Убедительно, как же! — Съёрничал Олег, кривясь. — Что ж ты там пасовал? Ведь Вадим тебя под орех сделал. На лопатки положил.
— Ну, положим не меня, а тебя. Нас там было двое, если что… В одном флаконе. Мы и… Вадим. Да-да… Вот ты и пасовал, к моему неудовольствию. Откуда ты вообще взялся на мою голову? Ведь тебя никогда не было…
— Стоп-стоп-стоп… У меня что, раздвоение личности?
— Определённо так. Но ты не пугайся! Это там у вас, в вашем земном значении, это сумасшествие, маразм. А здесь, — Виолент провёл рукой вокруг, — я имею в виду ЗДЕСЬ. Это в порядке вещей, мон шер!
— Да я вижу.
— Конечно, видишь. — Виолент улыбался (пусть не Виолент, но как его ещё называть?)
— А чё, ради такого случая, не мог другую морду нацепить? Мой портрет тебя не греет?
— Да мог, конечно, и тебя продублировать, а смысл? Посуди сам: мы разные… Значит и внешне должны быть врагами. Есть в этом символика, согласись! Ну, вот и подобрал, что похуже…
— Спасибо за сюрприз. — Не удержался от иронии Олег.
— Не стоит благодарностей. — Ответило под я.
Олегу было невероятно дико и забавно участвовать в этом сюрреализме. Быть разложенным пополам, в двух проекциях себя. Удивительное кино. Только кто из них цельный, а кто вторичен? Он, Олег? Или этот ряженый клоун? Я или под я? Суть или подсуть?
— Мы единое целое. — Угадав его мысли, сказал Виолент. — Один компот. Только ты ответвление. Сюда, как правило, входят сомнения, раздумия и хаос, что создает проблематику всей отлаженной машине. Вот тогда выходит механик и чинит гаечным ключом развал-схождение. Метафора, извиняюсь…
— Механик — это ты?
— Механик — это мы оба. Это ЗДЕСЬ мы по разные стороны, а там, откуда ты пришёл, мы — одна команда. Только ты — совестинка, сомнение, нытьё-мытьё, а я — природная суть. И попробуй, угадай… Кто победит?
— Постой, друже, так ведь суть — это я?! А подсуть — ты!
Виолент покачал головой.
— Здесь это так. А там, — почему-то большим пальцем он указал в потолок, — полярность меняется.
— О как! — Олег прищурился. — А чего же ты, раскудрит твою канитель, по болячкам моим ходил как по бульвару? Садист, что ли? Это же не в твоих интересах!
— Ну, ты, брат, даёшь! А не твоя ли фраза: «Я пришёл не хвалить себя, а наоборот!» Наоборот, что? Самобичеваться?! Пожалуйста, я помог тебе в этом. Заодно и реакцию твою поглядел.
— И что, моя реакция?
— Неприятно — видел. Есть такое! Кривился искренне. Без театра и понтов. Но…
— Но?!
— Плохо тебе было не оттого, что ты больно кому-то сделал, а от самого факта, что ты это сделал, хотя мог по жизни не делать.
— Чё-то я не совсем въезжаю, что ты такое… Хотел ска…
— Ничё-ничё! Не сразу, но поймёшь. Просто совесть у тебя, Олег, фанерная. Настоящая, да! Но фанерная. Развития у неё не будет. Так что, брось ты эти перекройки и перевиды! Оставайся, какой есть. Ни к чему, поверь!
Олега бросило в жар. Щёки запылали, как если б надавали пощёчин. Эта под сука, который раз загоняет его в угол.
— Значит, что выходит? Хорошим человеком быть плохо? А плохим — просто здорово?
— Ну, это ты каламбуришь. — Хохотнул Виолент. — Всё зависит, на что и как взглянуть. Под каким углом.
— А что тут углы вымерять! И так всё видно! — Зло выкрикнул Головной. — Вон, ты морду подонка надел и сам выбрал своё место. А я — с нормальным лицом и хочу соответственно по чести жить! Разве запрещено делать выбор?
— Олег, ты не понял…
— Да всё я понял! Повидлом гниль не замажешь! Совестинка, говоришь, я? А ты природная изнанка, да?! Только прими к сведению, человек не тупой примитив. Каждый, заметь, каждый склонен задумываться, сомневаться, совеститься. А раз такое бывает, значит и совестинка может вырасти в совесть. И тогда машину так затрясёт, что никакой ключ гаечный не поможет. Встанет вопрос о переделке всей конструкции. Метафора, брат! Всё!