Взгляд его очистился от болезненной слезливости. Сейчас он был чист и вмещал в себя сотню значений. Выбирай или додумывай сам. Головной не мог определить, как он смотрит: с укором, болью, гневом или осуждением. Ему казалось: и так и так… Ужас полоскал каждую клеточку мозга, ветерок ходил по позвоночнику. Губа смотрел молчаливо непроницаемо. Не моргая. И казалось, ждал чего-то… Олег и рад бы оторваться, да куда там… Взгляд не отпускал. Чего-то требовал или ждал… За страхом пришла горечь, сухая и терпкая. Она собиралась в горле и разливалась ядом по пищеводу. Жгла. А потом Олег испытал боль. Дикую, невероятную. Калёным железом она прожгла внутренности. Дотронулась до сердца. Разорвалась в голове. Глаза застила пелена. Потом что-то лопнуло как мозоль и щёки окропило мокрым. Олег плакал…
— Прости! — Он уж не боялся этого слова, не боялся этих глаз. И не боялся плакать.
— Прости, слышишь!!! Прости-и!
Глаза молчали. Головной не видел в них отблеска ответа и не надеялся увидеть. Но всё же…
— Прости меня, Губа, прости-и!!! Я виноват, слышишь! Прости!!! — Олег кричал раненой птицей. Ему казалось, он кричит недостаточно громко. — Скажи мне, что прощаешь… Только не молчи, слышишь, не молчи!!!
Невероятная способность памяти в ненужный момент вспоминать отдалённые эпизоды. Словно дверь открылась в прошлое. Олег припомнил старый фильм, где белый офицер просит у, казнённого им, солдата, не молчать. Разве такое могло повториться в жизни?
Он не знал, не ведал, прощает его сослуживец, нет, только со слезами выходили все нечистоты, скопившиеся с годами. Грудь задышала. Дурнота сошла на нет. Стало несоизмеримо хорошо. Вольно.
— Прости…
Ему показалось, что Губа моргнул. После чего повернулся спиной и пошёл. К той самой берёзе.
Головной терзался. Он не мог решить, считать ли опущенные веки ответом или же…
— Артур!!! — Заорал он что есть мочи. Фигура вздрогнула, но не обернулась. — Прости меня, Артур!
Самоубийца постоял на месте, будто примеряя к себе новое обращение, затем продолжил путь. Олег бросился в сени, оттуда во двор. В голове бешено толкались мысли: «Сейчас… Догоню. Брошусь в ноги. На колени… Пусть топчет! Лишь бы простил».
Двор был пуст и удаляющейся спины он не увидел нигде. Мирно шелестела листва: на этот раз Олег слышал все исходящие звуки природы. Только не видел… Того, чего хотел увидеть. Артура не было. Олег повернулся к избушке и лоб в лоб столкнулся… С самим собой. Дубль-Головной стоял в той же «камуфляжке», что и Олег и, склонив голову набок, поглядывал с любопытством.
— Ты просил сменить рыло? Изволь! Я сменил. Это твоё лицо. То лицо, которое тебе нравится. То самое, которое ты видишь каждый раз в зеркале. Лицо Олега Головного. Не подонка, а человека!
Олег нахмурил бровь.
— Мне плевать на твою иронию! Пошёл вон…
— Ну да, ну, да… Только не уйду я, конечно, но… Должен признать: спор ты этот выиграл. По чест-на-ку… Не ожидал. Браво, мон шер!
Олегу захотелось оказаться подальше от этой заимки. От этого змея. Он беспокойно повертел головой, неуютно сжав плечи.
— Олежка… Олеш! — раздался в ушах голос Люси. — Ты как? Назад? Я чувствую, тебя выносит. Вытяни руку вперёд! Ладонь расслабь, я соединюсь…
Олег как слепой щупал воздух и не находил… Люсин голос звучал как родник в жаркую погоду. Ах, какой это был голос. Живой. А не посыльные мысли…
— Сейчас, сейчас… Не спеши, любимый… Чуть вниз и левее! — Командовала откуда-то Люся. — Сейчас я тебя найду!
Двойник глядел на его потуги с усмешкой в глазах.
— Назад к островку?! Надо-надо! Чуток ниже и в сторону… Да-да, вот так! — Скорректировал он руку Олега. — Сейчас она тебя коснётся!
Оп… В ладонь вошла такая знакомая ручка, тепло которой Олег узнавал и на ощупь. Люцик. Мир почему-то вокруг закружился каруселью. Лишь двойник продолжал стоять на месте.
— И напоследок! — Дубль-Олег вытянул палец. — Твой случай уникальный. Наверное, у тебя получится изменить в себе что-то, хотя, знаешь… Пятьдесят на пятьдесят… Я бы не зарекался! Зависит во многом от твоих внутренних усилий. А там, кто знает, соединятся ли твои островочки в прекрасный материк, или же затонут… Кто знает… Просто помни, друже, я буду рядом! Всё по честноку…
Двойник весело подмигнул и закружился вместе с каруселью. Олег сжал крепче Люсину ручку, и… Случалось ли кому включать свет? Конечно, скажите… Вот ведь глупый вопрос… Тогда верно каждый знает, как тёмное в полумраке помещение, мигом преображается в ослепительно-светлую комнату. По моторике восприятия, Олег получил схожее впечатление. Словно включателем — щёлк! И вот он стоит с Люсей в ярко-наполненном мире. В своём родном мире. В нос разом ворвались тысяча запахов, а уши получили долгожданные сочные звуки. Дома-а… Олег перевёл дух. Люся всматривалась в его лицо с огромной долей беспокойства.