— Да никуда! Сделаем кружок, море спокойно… А беседа двух мужчин в море на закате дня — это твоя подспудная фантазия. Да-да, твоя! Без тени пошлых инсинуаций… Ну, ты сам понимаешь. Нормальный серьёзный диалог двух людей.
— Двух?
— Условно двух.
Давид, казалось, улыбнулся, а Иван не понял сам, к чему он это спросил. Давид — сын прожжённого циника Шелеха, почивший на двадцать третьем году жизни, выглядел именно так, каким Климов запомнил его по фотографии. Без волос, худющий после химиотерапии. А ведь Шелех показывал и раннюю фотографию сына, только вот запомнилось второе. Прав Давид: шокирующее легче пролезает внутрь.
Иван внимательно поглядел на безмятежного гребца.
— Тебя выбрал я? — Вопрос являлся риторическим, потому что, прежде чем спросить, Климов знал ответ.
— Подсознательно. — Ответ Давида был именно таким, какой ожидался в принципе. Странно и забавно было сознавать, что сам Давид, его кинематика: двигающиеся плечи и даже морщины на его лбу — всё есть произведение Ваниного подразума и не более того. Или всё-таки… Нет! Вопрос, есть ли другие варианты, даже не стоял. Ваня, который и не пытался здраво рассуждать, ЗНАЛ, тем не менее, твёрдо: ТУТ происходит что-то вроде раздвоения его же эго, когда одна половина сознания вытягивает ответы на вопросы у второй… Теневой стороны сознания. Однако!
Ваня, молча, глядел на Давида, зная, что тот слышит его мысли и где-то, наверное, участвует. Проблема всё же в том, что никакого Давида на самом деле не было. Была визуализация его глубинных нервишек. Шиза, по-другому, так? А остальное: море, закат, причал — всего лишь обрамление его, Ваниной, стебанутой фантазии. Во сне, кстати, происходит нечто подобное: спонтанные лики и случайное развитие сюжета, а ещё… Ваня читал, что существует феномен вещего сна. Это когда информация о грядущем приходит к спящему чуть ли не открытым текстом. Чутьё подсказывало Климову, что в его СНЕ роль такого источника мог бы вероятно выполнять Давид. Ваня оглянулся на пылающий закатом горизонт. Существует тут время или ж… Иван по ощущениям понимал, что прошло не меньше пятнадцати минут, а солнце так и не удосужилось спрятать свой лоб, да и облачный караван нисколько не изменился. Не протаял, как это бывает и не сбился в новые формы. «По ходу, вся эта канитель — величина условная. Высококачественный глюк, сон, как ни назови… Единственно ключевое звено — Давид. Въевшееся воспоминание. Он же, раздвоение его сути, расколотое напополам сознание».
Давид остро глянул на него и Ваня тут же услышал его голос (его ли?):
— Диалог с самим собой, чтобы не выглядеть шизой, одевает в этом мире условные одежды. Поэтому для удобства есть приближённая реальность и есть приближённо реальный собеседник. Являюсь ли я источником некой информации? Возможно, да… Однако, давай поговорим о природе сна. Очень увлекательная тема. Одна из самых неизученных областей, вами, людьми…
Давид смаковал паузу, наверное, чтоб последние два слова отдались прочной интригой в голове Климова.
— … Феноменом сна интересовались как древние мужи, так и современники. Мнений и гипотез на протяжении всей истории родилось неимоверное количество. Если отбросить налёт мистики, сон является частью физиологического процесса, здесь можно согласиться. Ведь даже в расслабленном теле идут процессы регенерации и заживления. Мозг в отличие от тела не отдыхает и ведёт работу по всем фронтам организма. Тут тоже всё верно. Однако, есть нюансики…
— Офигительное слово. Нюансики… Уменьшительно ласкательное.
— Разделяю, Ваня, твоё настроение, и в угоду твоему юмору, стараюсь искрить словесами. С твоего позволения, я продолжу… Есть мнения разной полярности. Одни склоны верить, что царство Морфея — это двери в иные измерения, где запитываются наши сновидения. Душа, которая не спит, якобы блуждает в разных запредельях и всё, что она видит, не всё, якобы подвержено осмыслению. Вторая точка зрения конкретизирована под научные салазки. Там всё строго: есть три фазы сна. Порог — дрёма, обволакивающее состояние, это ещё не сон, а так, паутинка. Вторая фаза — неглубокий сон, где видения обрывочны и бессвязны и третья фаза — глубокий поглощающий сон, устойчивое состояние, где возможны чёткие и яркие переживания…
— Мы сейчас в третьей фазе?
— Не перебивай! Мы сейчас вне всяких фаз! Я лишь тебе указал на толкования и авторитетное мнение. Вовсе не значит, что правы те или иные. Хотя доля истины есть и там и здесь. Как говорили древние: проведи линию между правдами и истину увидишь посередине.
— И где же наша середина? — Стрельнул бровями Ваня. Как всегда он держался привычной линии поведения. Это не было бестактностью, скорее защитной реакцией на всякие формы заумных речей.