— Люся, Люся… — Пробормотал Ваня, хватаясь за соломинку. — Почему она? Почему СЮДА проводит она? Почему она больше всех знает? Что с ней твориться? Что вообще здесь происходит? И когда… Когда всё это с нами закончится?! Вот наболевшее, Давид, который не Давид… Попробуй-ка, ответь моим земным мозгам, не влезая в глубоководье, оно мне и не надо!
Давид с показным глубокомыслием потёр мочку уха.
— Попробуем систематизировать твои вопросики. Расставить в нужной последовательности! Я, видишь ли, не собираюсь задымлять твой мозг, выворачивающими представление, механизмами вселенной. Я обрисую ситуацию доступным тебе языком. Начну с того, во что вы влипли… Земля, если тебе известно имеет защитное поле. Своего рода колпак или стакан, как тебе угодно… Который в силу своих особенностей и предназначения хранит планету от попадания в её область крупных метеоритов. Часть, попросту сгорает, не долетая. Те, что помельче, искривляют траекторию и, отклоняясь, уходят в нейтралку. Однако, как и любая защита, стакан имеет слабые места. Тогда-то и случаются такие памятные падения, навроде Тунгусского происшествия и других, менее ярче… Но речь о другом. Физический рациональный мир со всеми вытекающими законами физики, химии, биологии покрыт одеялом другого, более тонкого мира, где работают совершенно другие принципы и законы. Тонкий мир как бы является спутником мира материального и ни в коем случае не имеет с собратом точки пересечения. Отсюда, вероятно, и вытекают теории о параллельности и зеркальности. Тем не менее, оставим эту тему пережёвывать фантастам, а сами для ясности рассмотрим следующее. Тонкий плед тонкого мира, представь себе, тоже имеет слабые места. Места эти, словно попорченные молью, имеют сквозные дырочки-прокусы, но это так, для образности… А на самом деле, стенка разделяющая миры, настолько истончена, что через неё, как через папирусную бумагу просачивается чуждая мирам информация. Любое пограничье без пограничников чревато нарушением пресловутой границы. Так?! Что, в общем-то, и происходит на этом Холме. Здесь, скажу для метафоры, чёрная дыра, настоящий пробой. Своеобразные двусторонние ворота, куда ныряет единовременно сознание и подсознание. Любой здравомыслящий, ясно думающий, угодив в такой ощип, непременно попытается вырулить с помощью логики и обоснованных умозаключений. А когда упрётся в тупик, сведёт всё к мистике, галлюцинации, мороку, проклятию. Хочешь услышать мою резолюцию? Так вот: научность подхода, логика там и анализ — это ошибка несомненная! Мистификация — это отчаяние. Крайняя мера преддепрессивного состояния, что тоже не меньше ошибка.
— Что же делать? — Тут же предвосхитил Ванин вопрос Давид. — В прямом смысле слова — ничего не надо делать! Надо научиться правильно оперировать мышлением. Не буром нахрапом, а глоточек за глоточком. По капельке, с паузой и расстановкой. Надо вжиться в этот подмир, усвоить его основы основ и тогда…
— Вдруг запляшут облака! — Поддразнил рифмой Иван. Ему было интересно, но в тоже время клокотало двоякое чувство тумана и досады. Досады на непостижимость…
— В каком-то смысле, запляшут. — Улыбнулся Давид. — Вашей ситуации это бы помогло. Тут на Холме вы волей-неволей замкнули круг и теперь топчетесь по нему, высасывая из воронки всё больше и больше новых фантазий. Что вы усвоили? Что часовня — это фикция? Да, безусловно! Часовня — это гостья из тонкого мира, но родили её задолго до вашего появления. Вы лишь пополнили её внутреннее убранство. Зато ваши произведения — повторяющийся день, голоса и голограммы вас самих.
— Люся, помнится, говорила то же самое…
— Люся?! Давай рассмотрим Люсю. Ты спрашивал, почему она? Попробую ответить. У девушки ярко выраженная тенденция подсознательной моторики. Сказать простым языком: её под я передавливает её саму. Это значит, что она быстрей видит и понимает, легко учится и, как сама вам говорила, может менять и развивать псевдо-действительность в своём измерении. Обходясь без дубль-двойника.
— Значит…
— Нет, не значит! — Перебил Ванину мысль Давид. — Не значит, что она вас вытащит. Подсознательно тонкий мир — это её стихия, а так как в девушке весы не равны… Боюсь, доминант перестроит её не в вашу пользу.
— Давидушка! — Попросил Ваня. — Давай, попроще, брат! Я не совсем догоняю…
— Ну, проще сказать, она уйдёт.
— То есть… Куда уйдёт?
— Вы перестанете её интересовать, и она уйдёт в тонкий мир, в своё измерение.
— Что ты счас… Что ты городишь вообще?! — Климов аж привстал с шезлонга.