РПК продолжал плеваться, но по факту он стрелял вхолостую. По киношному. За язычками вспышек не ощущалось убойного градо-дождя, а Зорин видел, как «старик» проседает. Необычным образом складывается. Осыпается сверху вниз. Совсем как песочный замок. Только медленно… Голова, ноги туловище — давно попадали, а руки… Продолжали держать оружие, трещавшее без умолку. Иррациональность зрелища вышибало ум за разум. Таких эффектов Вадим не видел даже в американских кинолентах. Страх испарился и в связи с этим Вадим встал в полный рост. А когда встал, пулемёт с руками упал, выпустив прощальный дымок.
Зорин качающимся шагом побрёл к огневой позиции противника. Характерно, что в жизни противник, пусть условный, на учениях бывает в виде чучела или мишени. В виде твёрдого или мягкого. А тут, вот те, приближенно реальный, казалось, куда реальней, норовит испепелиться в прах. Рассыпаться, предварительно задав перца… Барабан ему в дышло! Вояка… Не понимая, злиться ли он или взял за привычку негодовать, Зорин не без страха подошёл к дымящемуся оружию противника. Почему-то верилось, что в этой стране Оз пулемёты способны выкидывать коленца и «шмалять» самостоятельно. Однако, за четыре шага успел разглядеть несообразное: развалившийся старик давно истлел как рафинад в чае, а РПК только-только собирался… Сначала он съёжился как лист бумаги под языком огня, скукожился неестественным образом: ствол выгнулся в пяти местах, а узловые части приклада, ствольной коробки, сошки и барабана сошлись, склеились друг с другом как сиамские души близнецов. Зорин подошёл совсем близко, настолько, чтоб разглядеть метаморфозы у своих ног. Но от того, что недавно называлось пулемётом, осталась хлипкая горка слипшейся массы, которая источалась на глазах. Таяла. Уходила…
— Во-во! И с моим также… — Справа оказался подоспевший первым Олег. — Размазался как кисель и растаял, зараза!
Он возбужденно дышал, покачивая двустволкой.
— Слышь, Николаич… А у тебя все призраки военные? — Головной ухмыльнулся, извиняюще скосив глаз. — Если так… Весело нам придётся.
Зорин ничего не ответил, лишь угрюмо дёрнул бровью. По существу, Олег прав. Через раз у него всё проходит через пожарище войны. Память о ней как сапог на кафеле. Вернее, отпечаток его. Как ни стирай, всё равно проявится. Но об этом старике Вадим прочно забыл. Думал, что забыл…
Он поглядел назад. Ваня отчаянно что-то доказывал Наташе. Та кивала головой и поглядывала на Люсю, которая тоже в довес Ване размахивала руками. Людмила крепка, здесь-то Вадим не боялся. Но Наталья… Надлом уже есть, что дальше?
— Распаковываемся! — Кратко распорядился Зорин.
Костер, который якобы подпитывал старик, был приложением к главной иллюзии. Он распался на молекулы и того раньше, чем центровая картинка. В реальном режиме обозревалось место давно заветренное: притоптанная ими с вечера зола, непрогоревшие головёшки… Оп! А ведь притаптывали не здесь, а на поле. И поутру… Подмена реальностей? Люся права? Не их самих двигают, а площадки?
Новоявленный костёр загорелся спустя минуты четыре, пока ребята шустрили с палатками. Зорин не размыкал рта долго. Лишь когда все уселись, позволил нарушить молчание.