— Ну, ты накрутил, мистер дедукция! — Фыркнула по-обыкновению Наталья.
— Не-не, Натаха… Что-то в этом есть — Загорелся Олег поднесенной идеей. — А?! Николаич?! Я, кстати, тоже подумывал…
Вадим преисполнился мрачным лицом. Сопротивляться мистике не хватало веса убеждений.
— Морок, который пьётся, кушается, переваривается…
— А ещё щупается, трогается, пахнет! — Вставила Наталья.
— И пахнет. — Согласился Зорин, тяжеловато принимая наверченный на шампур сюрреализм. Выдохнул, и устало добавил: — Это выше моего понимания! Но гипотетически допустить в качестве теории можно… и… даже, наверное, следует.
— Браво, Вадим Николаич! Ваш прогресс налицо. — Люся с улыбкой наклонила голову. — А не далее, чем утром, вы утверждали, что этого быть не может, поскольку не имеет права быть принципе. Неужели чтобы прийти к осмыслению невероятных явлений, надо сломать хребет на вероятных предметах и теориях?
Вадим кивнул, проглотив заслуженную иронию.
— Видимо, надо… сломать. Я и сейчас раздваиваюсь. Одна моя половина готова допустить чудеса, другая — сопротивляется изо всех сил. Защитный механизм, тот, что оберегает мозг от сумасшествия, не даёт поверить в субъективную реальность. Если всё то, что мы видим, слышим, едим, чувствуем, есть продукт наваждения, тогда… Где граница? Между нашим миром и псевдо? Где конец того и начало этого? Ведь была и, пожалуй, где-то есть эта полоска. Невидимая. Линия, за которую нас утащило в этот омут.
РАЗВОРАЧИВАЙ КОМАНДУ НАЗАД ПОКА НЕ ПЕРЕСЕКЛИ ВРАТА
Словно на мерцающем табло загорелись слова в памяти и смутный образ старообрядца, ставшим давно сном, возник и… даже не он. Глаза. Знакомые, но не узнаваемые. Вадим вздрогнул, поёжился. Словно вколачиваемые в доску гвозди мерным ударом входили в сознание слова Люси.
— … мы прошли… когда… трудно сказать… линию… — Глаза старообрядца жгли, а слова про «врата» рассеивали внимание Зорина, но усилием он вернулся к Людмиле.
— Я не фантаст, Вадим, но если бы попыталась, скажем, накидать кистью по нашей ситуации, я бы… Я бы представила это так. Образно, скажем, что все мы пятеро в данный момент, находимся в состоянии анабиоза. Глубокого анабиоза. И всем пятерым снится одинаковый сон. Яркий, насыщенный. Стереосон. Про порталы, про спуски и возвращения. Про повторяющийся день и блуждающую часовню. Про то, как мы едим и наедаемся. Про то, как мы пьём и напиваемся, смотрим, общаемся, смеёмся, горюем, плачем, расстраиваемся. Есть и другой вариант. Не всё тут морок, а только какая-то часть. Тонкая перегородка, разделяющая миры прохудилась и через неё как через дуршлаг просачивается невидаль. Как в миксере происходит смешивание реального и нереального. Отсюда путаница, где настоящее, а где обман — вопрос вопросов. Я не эксперт, но как ты сам счёл, продвинулась, возможно, чуть дальше. Только мои складывания на уровне чувств и воображения. Это наитие, а нужны знания. Их не хватает, я уже говорила…
Людмила осеклась, словно наткнулась на препятствие, дважды хлопнула ртом, собираясь, но продолжения не последовало. Взгляд её вопросительный был обращён к Вадиму.
Вадим облизал сухие губы и вздохнул.
— Допустим. — Он постарался выдерживать тон ровно, деловито. — Допустим, Люся! Где нам взять эти знания? И есть ли у нас время на эти знания? Наш поход затянулся неимоверно и эта вина, не в укор вам, по праву на моей совести. Но оставим сопли! По существу — твоё предложение? Учиться?! Каким образом? Входя и выходя из портальчиков? Разгадывать загадки, мотать на ус, собирать данные… Это единственный вариант? Альтернативы, как я погляжу, нету?
Пока Зорин занимался перечислением, Людмила слегка кивала, а когда он закончил, улыбнулась как способному ученику.
— Альтернативы, Вадим Николаич, нету. Увиливание или игнор, как ты его назвал, совершенно не сделает погоды в нашем случае. Тупой упрямый спуск приведёт нас снова сюда. Остаётся изучить изнанку морока, подобрать ключ, так сказать, а там…
Секундную паузу тут же заполнил Климов, в патетике воздвинув руки.
— А там разверзнется небесье и Зевс могучий беспощадный протянет нам свою ладонь! — Он улыбнулся извинительной улыбкой и развёл руками. — Простите, ребята, не удержался! У меня защитный механизм — издёвка. Каждый спасается, как может. А вообще, я согласен с Люськой. Мы ходим по кругу, а идти надо в самую сердцевину этого…