— Иван Владимирович, вам звонят из Министерства иностранных дел, — раздался голос Широкого в селекторе. — На третьей линии.
— Хорошо, — проговорил я, прежде чем ответить на вызов.
Строго говоря, после того, как я побывал у государя и наследницы, желание дипломатов со мной поболтать было несколько странным. С другой стороны, им могли потребоваться уточнения, которые мог дать только я. Отчета императору я не давал.
— Моров слушает.
— Добрый день, ваше сиятельство.
— Здравствуйте, Михаил Игоревич, — уже доброжелательнее произнес я. — Рад вас слышать.
— Это взаимно, Иван Владимирович, — ответил тот. — Звоню вам по службе. Как вам известно, сейчас идет активная фаза переговорного процесса с Сирийским Королевством. Скоро состоится официальный прием в честь их завершения, и наши коллеги настаивают, чтобы вы на нем присутствовали как друг Сирии. Понимаю, что у вас и так плотный график, но ваше присутствие могло бы сильно помочь уже нам. Мероприятие статусное, со стороны Сирии будет наследник. И он очень хочет увидеться с вами лично. Мне известно, что вы неплохо поладили, к тому же вы теперь соседи. Такая встреча будет полезна для вашего княжества.
Я вздохнул.
Не хотелось отвлекаться от процесса. Однако идей у меня нет, да и дом покидать не хотелось, я после командировки в Англию еще не отдохнул. С другой стороны, может быть, там мне удастся что-то выгадать для Царьграда.
Как ни крути, а вопрос благополучия моего княжества важен. И если Акрам сможет предложить что-нибудь толковое, у меня просто нет права отказываться. Тем более просьба его высочества послужит поводом для Михаила Игоревича выдавить какой-нибудь полезный для Российской Империи пункт договора.
— Вы, Михаил Игоревич, прирожденный дипломат. Никуда не собирался уезжать в ближайшее время, но вам удалось меня убедить. Только сообщите мне заранее, когда состоится прием, — со вздохом согласился я.
— Обязательно, Иван Владимирович! — намного бодрее ответил Завьялов. — Ориентируйтесь на следующий понедельник, это через четыре дня. Я сейчас передам в секретариат, вам пришлют официальное приглашение.
— Хорошо.
— Всего доброго, Иван Владимирович, передавайте мои наилучшие пожелания вашей драгоценной супруге.
— Обязательно передам, — усмехнулся я.
Он положил трубку, а я откинулся на спинку своего кресла. Взглянув на бумаги, лежащие на столе, я сгреб их в кучу и, скомкав, сунул в ведро под столом. Печать мелькнула, и незаконченные чертежи вспыхнули, мгновенно превратившись в пепел.
Взяв новый листок, я принялся чертить ритуал, который могли бы использовать кровавые маги для уничтожения следов радиоактивного заражения. Вся сложность в том, что эта школа чар, если ее вообще можно назвать таковой, слишком пластична. И то, что составлю, я не факт, что будет использовано объединенным ковеном.
Им даже не требуется одна система, каждый может воспользоваться собственной разработкой. Хотя верится в это с трудом — слишком большая ответственность, слишком сложный вопрос, чтобы полагаться на частные разработки. Но, конечно, от чародеев, строящих свое магическое благополучие на жертвоприношениях, можно ожидать какой угодно глупости.
Работа затянулась до самого ужина, но в итоге у меня был набросан план семнадцати наиболее вероятных теорий. Они учитывали, что большим ритуал быть не может, несмотря на то, что я говорил государю, ковен обязан поддерживать систему в рабочем состоянии, а следовательно, и скрывать ее от посторонних глаз. Ко всему прочему, я счел, что радиус действия обряда должен охватывать большой участок земли, иначе никаких ресурсов на его поддержание не хватит.
Но даже эти семнадцать вариантов были сложными, требовали знаний магических законов и действовали на принципе переработки. Излучение должно с помощью магии фильтроваться, разряжаясь до тех пор, пока эффект не будет завершен. Три варианта использовали полученную энергию для собственного поддержания после активации. Остальные четырнадцать передавали ее в условное «куда-то».
В теории ее можно вбросить хоть в отопительную систему, хоть в энергетику. Конечно, это создаст перегрузку, но если система отлажена и подготовлена, особых проблем не возникнет. С другой стороны, можно выбросить излишки в космос, там они никому не навредят, но что-то мне слабо верится, что кровавый культ не захочет за счет этой энергии получить некую выгоду.
Оставив бумаги на столе, я поднялся из кресла и направился на ужин. Пропускать его, когда за одним столом соберутся и Снежка, и Александр, я не желал. Ведь мы семья.
Эта мысль вернула мне улыбку на лицо, так что в столовую я заходил во вполне приподнятом настроении.
Царьградское княжество, расположение подразделения пехоты.
Петр Александрович Макаров сидел в выделенном кабинете и листал доклады подчиненных. После операции по уничтожению турецких караванов молодому офицеру уже пришлось перевести столько бумаги на отчеты, сколько он не писал за всю жизнь. И представления к наградам, и описание собственных действий, расходы по материальной части — все это нужно было расписать так, чтобы вышестоящее начальство не придралось.
Известно ведь, что поражение — всегда сирота, а вот у победы много отцов. И то, что подчиненным Петра Александровича упадет на грудь мелкая висюлька, не значит, что господа в том же Генеральном штабе не повесят друг на друга высшие награды.
Макаров не находил это несправедливым, сам рассчитывал со временем сесть в генеральское кресло. Однако это не придавало любви к отчетности. В конце концов, он пошел в армию, чтобы совершать подвиги и прославлять свой благородный род, а не марать бумагу в бесконечных отписках.
Единственные два момента, которые радовали офицера, это тот факт, что он не потерял ни одного своего подчиненного, и что теперь на его груди не меньше наград, чем у брата. Будет, чем похвастать на очередном семейном ужине, когда соберутся все Макаровы.
Воткнув ручку в стакан, стоящий на столешнице, Петр Александрович закинул руки за голову и откинулся на спинку стула. Затекшее после нескольких часов в практически неподвижной позе тело сладко хрустело разминаясь.
— Толя, — обратился он к своему адъютанту.
— Да, ваше благородие? — отозвался тот, тут же подскочив со стула, на котором дремал.
— Организуй-ка нам кофе, — тоже вставая, распорядился Макаров.
— Вам бы поесть нормально, Петр Александрович.
Никак не отреагировав на это заявление, молодой офицер подошел к окну и распахнул его. Свежий воздух ворвался в комнату, выдувая усталость и сонливость. Погода испортилась, и к жаре добавились тучи, которые, вероятно, не принесут с собой дождя. А значит, легче не станет.
Макаров уже подумывал о том, чтобы отпроситься в отпуск хотя бы к сестре в Царьград. Все равно здесь он, по большому счету, не нужен. Их подразделения присутствуют на границе княжества, хотя настоящая работа идет на присоединенных территориях. Смысл торчать без дела на отшибе цивилизации?
— Ваш кофе, ваше благородие, — сообщил вернувшийся адъютант.
Петр Александрович кивнул и вернулся к столу. Его помощник, пришедший в услужение дворянину из подконтрольной Макаровым семьи слуг, свой напиток уже потягивал. В бою ему участвовать не полагалось, но что касалось обеспечения быта своего господина — выполнял все безукоризненно.
Макаров не стал сразу же пить кофе, по уже сложившейся привычке сперва прикоснулся к емкости кольцом, которое подарил князь Царьградский. Руку обожгло, и Петр Александрович даже не сразу сообразил, что происходит.
Жидкость забурлила, не меня при этом температуры, и молодой офицер жестом привлек внимание адъютанта.