Осознав это, я начинаю рыться в карманах новой куртки, но добыча оттуда так себе: оторванный ценник, кошелёк с остатками мелочи, удостоверение да пара пластинок жвачки. Вздыхаю, разворачиваю одну, отправляю в рот. Защитную обёртку смачиваю водой, превращая её в импровизированный пластырь.
Фрост наблюдает за моими приготовлениями с ярким презрением.
— Да, я знаю, что медбрат из меня так себе. Но я правда хочу помочь, — шепчу я, осторожно пытаясь приложить самодельную заплатку к ранке. Не выходит — Фрост яростно трясёт головой.
— Фрост, пожалуйста… — начинаю я и тут же, застыв, смотрю на Эда.
Интересно, слышал ли он меня? Вряд ли, но всё же это подозрительно — вот так шептаться с преступницей в двух шагах от него.
— Пить хочешь? — спрашиваю я у Фрост, достаточно громко, чтобы Эд не подумал, будто мы замышляем что-нибудь. Ну и чтобы он не догадался, что это не первая наша встреча.
Киллер Фрост, к моему удивлению, затихает. Я колеблюсь, а потом решаюсь придвинуться ближе.
— Давай-ка снимем эту штуку, — говорю я, указывая на намордник. Однако небольшой, но крепкий на вид навесной замок, грубо защёлкнутый на затылке под её волосами, останавливает мой порыв. Я хмурюсь и оборачиваюсь к Эду. — Это что ещё за шутки?
— Приказ босса, — сухо поясняет тот. — Ключи только у него и у Луиса. Луис придёт через шестнадцать минут. С трубочкой и едой. Жди.
— Да блядь, — вырывается у меня.
Фрост больше не дёргается. Её взгляд устремлён в пол, тяжёлое дыхание рвано приподнимает грудь. Но в этом молчании нет отчаяния — только ярость. Выражение на лице Фрост словно говорит: если бы не эти кандалы, я бы разнесла вас обоих в ледяную крошку.
Я тихо выдыхаю и чистой подкладкой куртки вытираю каплю крови с её щеки. Затем накладываю импровизированный пластырь.
— Эд, как часто комиссар велел вам меняться?
— Каждые шесть часов, но тебя это не касается, — отрезает он.
— Почему? У меня тоже нормированный рабочий день.
— Уже ненормированный, — Эд становится на удивление скупым не только на слова, но и на информацию.
— Почему? Что не так с моим рабочим графиком?
— Спроси у босса, — Эд пожимает плечами.
Его безразличие выводит из себя, но я проглатываю раздражение. Эд — машина, строго следующая приказам, и выбить из него хоть крупицу информации, когда он того не хочет, можно только пытками. А вот Луис при всей своей отвратительной натуре может оказаться сговорчивее. Этот чёртов полуджокер порой болтлив до омерзения.
Я смотрю на часы — дешёвые, но точные. Запоминаю время, а затем перевожу внимание на Фрост. Теперь она смотрит на меня, и в её взгляде есть что-то змеиное. Она разглядывает меня, как кролика. Это щекочет нервы, но в неприятном смысле.
— Я постараюсь что-нибудь сделать, — заверяю я, но и без слов понятно, что она мне не верит.
Хотя нет, не так. Скорее она не верит в меня, а это куда обидней.
— Грин! Ну кто ещё мог согласиться на эту работёнку? — с порога в изолятор «приветствует» меня Луис. Он ухмыляется до ушей. — Понюхать пиздёнку на халяву — твоя любимая валюта, да? Только редко тебе так платят. А чёрным налом ты, кажется, не берёшь.
Луис гогочет, чуть не роняя поднос. Что-то он слишком весел. Я всматриваюсь в его лицо и замечаю, что зрачки почти полностью поглотили радужку. Проклятье, он уже закинулся. Обычно Луис «расслабляется» только к концу смены, но сегодня явно сделал исключение. Ну привет, унижения перед девушкой, которая мне нравится. А я-то думал, школьные времена остались позади.
— Странно слышать такое от того, кто не отрывает губ от комиссарского ануса, — отвечаю я, не скрывая раздражения.
— Да ты бы и сам прильнул к жопе Рэнделла, будь там вакантное место, — скалится Луис. — Но Эд надёжно прикрывает тылы иерархии. Да, старина?
Эд, как всегда, остаётся невозмутим. Молча встаёт, передаёт Луису пульт управления защитой клетки, а тот принимает его с напускной церемонностью. Ставит поднос на пол и кланяется товарищу, как сэнсэю.
— Будь серьёзен и внимателен, — глухо наставляет Эд, хоть и явно делает это без особой охоты.
— Конечно, старина. Конечно, — успокаивает его Луис, но отголоски смеха всё ещё вибрируют в его голосе.
Естественно, это ложь. Луис под кайфом — ходячая катастрофа. Один раз он прострелил задержанному задницу за «недостаточную резвость» при входе в камеру. Рэнделл, конечно, его прикрыл, но слава психа закрепилась за Луисом навечно. Провести шесть часов в изоляторе с ним в таком состоянии — всё равно что прокатиться в одной машине с Джокером.