— Вези, — приказывает она, прижимая руку к пятну на боди. — Молча.
Я не возражаю, потому что знаю: если открою рот, она убьёт меня. Это истина, не требующая доказательств. Переть против стихии всё равно что падать в бездну. Будь как будет. Даже в таком состоянии она и правда сильнее меня. И скорее всего понимает, что делает. А я сам?
Оридж? Главный герой? А может, вся моя роль в этой истории — просто отвезти её из пункта А в пункт Б? Это больше похоже на правду.
Ещё раз прокашлявшись, я сажусь прямо и поворачиваю ключ в замке зажигания.
Глава 2
— Джон, комиссар Рэнделл хочет тебя видеть, — сообщает мне лейтенант Бекки Хаттер, едва я захожу в холл своего полицейского участка.
Она дежурит у стойки, где регистрируют какого-то преступника. Судя по зелёной робе с вопросительным знаком на его спине — одного из подельников Загадочника. Я перевожу взгляд с него на Бекки и склоняю голову, задавая немой вопрос. Она кивает напарнику, просит, чтобы тот её сменил, и тот, не раздумывая, соглашается. Поправив тёмные кудрявые волосы, она спешит ко мне.
Бекки — славная, отзывчивая девушка и поэтому нравится почти всем в нашем участке. А я же нравлюсь ей. Причём в более романтическом смысле этого слова и для всех это, как сказали бы в моём мире, «секрет Полишинеля». Только вот я вижу в ней лишь приятную, но коллегу. И я не настолько добросердечен, чтобы отвечать взаимностью лишь ради её удовольствия. Но и обижать Бекки не хочу, поэтому стараюсь вести себя так, чтобы она не питала лишних надежд на то, что у нас может что-то получиться.
— И шеф, как всегда, в бешенстве? — спрашиваю я с кислой миной.
— Ну… — тянет Бекки, останавливается в паре шагов от меня и машинально трогает полицейский жетон на груди. — Как тебе сказать…
— Говори как есть, — выдыхаю я. — Лучше знать заранее, за что он хочет наехать на меня в этот раз.
Интересно, чем я уже успел разозлить шефа? Выволочки от него — дело привычное, но обычно он устраивает их вечером. А сейчас утро. Скрипт поменялся? Прямо чудеса. И неприятные.
После расставания с Фрост я и так пребываю в унынии. Пару дней назад я отвёз её к «Айсберг Лаунж», и она ушла. Даже не сказала «прощай». Не обернулась, когда я в очередной раз предупредил её о коварстве и подлости Пингвина. А когда я позвал её по настоящему имени, она просто показала мне фак. Вот и вся долгожданная встреча, о которой я грезил столько месяцев. Финальное появление эпизодического НПС в одном фрейме с блистательной злодейкой. Печально, но ожидаемо.
Бекки молчит, я приподнимаю брови.
— Ну так, что скажешь?
— Только то, что я не в курсе, что случилось у Рэнделла, — признаётся она. — Я заступила на дежурство два часа назад, а комиссар уже был в раздрае. Ты знаешь, что его племянник в больнице?
— Знаю, — киваю я. — И что с того? Сейчас там многие ребята из нашего штурмового отряда, работавшего у Аркхэма.
Безразличие в моём голосе не напускное. Признаюсь, Энтони Рэнделл-младший никогда мне не нравился. Я больше скажу: он мне о-о-очень не нравится. Племянник комиссара из тех, кто яростно выступал против того, чтобы в участок брали зелёного новичка-иностранца, не прошедшего славную американскую военную подготовку. А когда я всё-таки прошёл тестирование и получил место стажёра, он начал «жрать» меня с той же жадностью, с какой шестисотфунтовый толстяк ест последний в жизни бургер. Не зря же я стал «любимчиком» на ковре у его дяди.
— Но не всем ампутировали обе ноги, — напоминает Бекки, возвращая меня в реальность.
Я замечаю, что она сама морщится, словно проглотила что-то невообразимо горькое. Но это не сочувствие, а раздражение. Даже у такой светлой звездочки, как лейтенант Хаттер, бывают пятна. И я прекрасно понимаю причину её реакции: помимо меня, Энтони Рэнделл-младший не хотел видеть в участке и саму Бекки — «чёрную обезьяну» и «к тому же, бабу». По его мнению, женщины только путаются под ногами, и их вечно приходится «доставать из дерьма» вместо того, чтобы заниматься «настоящей мужской работой». Поэтому лучше бы они «не маялись всей этой феминистской дурью, а жарили колбаски для хот-догов и следили за тем, чтобы пиво было холодным».
Да будь всё проклято, если в этом участке… нет, во всём полицейском департаменте Готэма найдётся кто-то более отвратительный, чем Рэнделл-младший. Так что мне его совсем не жаль, каким бы ужасным это ни казалось со стороны.