Бакхедское управление
После засухи начались проливные дожди. Был один из тех мокрых понедельников, которые наводят тоску на всех, кроме самых неисправимых оптимистов. Двое здоровенных, с проблесками седины в волосах полицейских явно не относились к их числу. Плотный, пожалуй, даже толстый. Дан Туни и его новый напарник, крепкий чернокожий Монрой Тукер, настоящий профессионал, стояли у выхода на автостоянку служебных автомобилей и спорили о том, чья очередь вести «додж», ссорясь, как двое мальчишек из-за бейсбольной биты.
— Я поведу! — настаивал Дан.
Лицо чернокожего инспектора выразило явное желание сбросить Туни со ступенек. «Чертов прохвост!» — подумал он.
Переругиваясь, они вышли из боковой двери на стоянку. Облака внезапно потемнели и опрокинулись вниз сплошным водопадом.
— Вот паскудство, — с отвращением пробормотал Тукер.
— Не растаешь, — отреагировал Туни, рывком распахивая дверь «доджа» без опознавательных полицейских знаков. Спасаясь от ливня, двое огромных мужчин ринулись на сиденья, от чего рессоры жалобно застонали. Дан Туни повернул ключ зажигания, и машина тронулась.
— Что такое: невидимое, и воняет, как тухлая морковь? — с ухмылкой спросил он, включая дворники.
— Черт возьми, я-то откуда знаю?
— Жопа разговаривает, — произнес Туни, издав громкий неприличный звук и заполнив отвратительной вонью салон автомобиля, уже и так достаточно загазованный.
— Чертов идиот! — Тукер судорожно пытался открыть окно, а толстый Дан в восторге подпрыгивал на сиденье, как школьница.
— Извини, — сказал он, — мне срочно потребовалось сделать немножко пу-пу.
Монрой представил, с каким наслаждением он двинул бы своим огромным кулачищем в это разжиревшее брюхо, чтобы посмотреть, как паршивый пузан складывается пополам. Дождь хлестал в открытое окно и заливал рукав его нового спортивного пальто.
— Да, между прочим, — сказал он с деланным равнодушием, — давно хочу выяснить кое-что. — Он повернулся к окну, стараясь не дышать вонью, и дождь бил ему прямо в лицо. — Каким образом такой сукин сын, как ты, добился значка детектива?
— Просто повезло, — ответил тучный увалень, трясущийся рядом, — его давали каждому четвертому, кто за ним обратится.
— Ври дальше. А на самом деле? Как, черт возьми, всякой безмозглой твари вроде тебя удается заполучить значок?
— Я очень рад, что именно ты решил выяснить это, Монрой. Я стащил его с дохлого ниггера!
Вега, 1955
Мальчик катался с горы. По годам он был еще ребенком, с детскими представлениями о добре и зле, но что-то подсказывало ему, что он не похож на других ребят. Слишком рано проснувшиеся мужские инстинкты он ощущал в себе как жестокие муки чего-то темного и липкого, запретного, но сладостно восхитительного.
Человеческая мысль всегда стремится заранее оценить возможные последствия поступков, предвосхищающих приближение душевной болезни. Инстинктивно спасаясь от этого, он создал в мечтах фантастический мир. В его надежных убежищах он скрывался от насмешек и жестокости окружающего мира. В спасительных укрытиях он прятался от совершенно непреодолимых побуждений, которые вынудили его сотворить непотребство с сестрой и ребенком с нижнего этажа.
Мальчик-мужчина погружался в свой волшебный мир каждую ночь под тихий звук далекой ночной радиостанции, словно возвращаясь в состояние эмбриона и отторгая себя от действительности.
Поздно ночью, когда заканчивались последние сказки и страшные рассказы, он переключался с окружного вещания на местную станцию, расположенную неподалеку от Амарилло. Он лежал около часа, слушая ночную музыку, которая успокаивала его, убаюкивающе наигрывая в темноте. В это время его изобретательный мозг придумывал массу самооправданий и способов отмщения всем.
Это успокаивало и утешало его. В своих дьявольских, темных мечтах ребенок-мужчина превращался в неуловимое и всемогущее существо. Он встал на путь, ведущий к душевной болезни.
Южный Блайтвилл, Арканзас
Миссис Альварес, обезумевшая и дрожащая, оказалась совершенно бесполезной. Они закончили разговор в помещении полиции в восемь часов утра, и теперь она сидела в маленькой комнате для свиданий, крепко обхватив себя руками и стараясь унять дрожь, бившую ее с тех пор, как она согласилась пройти с Эйхордом по территории, которую за последние 72 часа обошла уже много раз.
Анжела и Мария, по свидетельству всех, кто их знал, были прелестными, воспитанными девочками, все их любили. Мать никогда не позволяла им выходить на улицу одним, даже к соседям, «чтобы не накликать беды». Почему полиция не может найти их? Хуанита Альварес постоянно задавала этот вопрос, на который никто не мог ответить.
В беседе с Хуанитой Альварес Эйхорд старался отвлечь ее от мыслей о детях и вызвать на разговор о ней самой. Верный своим привычкам, он хотел составить свое мнение о собеседнице и поэтому спрашивал о школе, о церкви, о быте, осторожно направляя вопросы в более интимные области, стремясь почувствовать самую суть женщины. Она действительно производила впечатление отчаявшейся матери, у которой пропали дети. Если, конечно, не была слишком талантливой актрисой.
Через полтора часа он встретился с Памелой Бейли четырнадцати лет. Это была замкнутая, угрюмая, чернокожая девчонка в спортивном свитере с надписью «Элвис жив».
Она сообщила офицерам полиции, что «имеет в виду старого дурака, живущего по соседству, который грозился, что сведет счеты с шумными, плохо воспитанными детьми».
Скорее всего, она пыталась повесить лапшу на уши. Видимо, сосед, мистер Хиллфлоен, жаловался управляющему на ее собаку, которую она пускала гулять без поводка, и девчонка решила отомстить. Однако не исключено, что Памела действительно что-то знала. К половине десятого Эйхорд отпустил ее, так и не придя к определенному выводу, и собрался прошвырнуться по Южной Ютике.
Он с трудом нашел стоянку трейлеров, запрятанную в районе самых запущенных улиц Южного Блайтвилла. Много раз он утыкался в желтый указатель «Тупик» и возвращался назад.
Каждый двор здесь был заполнен отбросами цивилизации: машинами на колодках, ведущими колесами с табличкой «продается», пластиковыми ведрами со строительным мусором, молочными кувшинами, обмотанными проволокой. В одном закоулке он обнаружил отличный, почему-то выброшенный трос.
Наконец он добрался до нужного проезда. В конце усыпанного гравием склона между двумя рядами унылых жестяных боксов висела табличка с надписью «Стоянка веселых трейлеров».
При виде этого Эйхорду почему-то вспомнилось зрелище, которое обычно демонстрируют по телевидению после сильных ураганов, циклонов, штормов, землетрясений и других стихийных бедствий. Однако едва ли даже вмешательство Всевышнего смогло бы очистить местность от такого количества ржавой рухляди. Козней природы хватило бы разве только на то, чтобы снести крыши с этих старых прямоугольных жилищ, росших, казалось, прямо из земли и по иронии судьбы носивших название передвижных домов.
Выйдя из машины, Эйхорд направился к конторе управляющего, на которой висел почтовый ящик с надписью «ОФ С» без одной буквы, но заметил пожилого человека и повернул к нему.