Мать Василисы явно не единожды обращалась за помощью к пластическим хирургам… Тому свидетельствовали не естественно прямой и вздёрнутый нос, слишком объемные губы, острые скулы и впалые щёки… - перебора во всём этом не было, женщина очень красива и привлекательна для своего возраста, вот только всё это слишком очевидно выглядело. По любому ещё и сиськи сделанные... Через мгновение моя догадка подтвердилась, когда молодящаяся милфа расстегнула шубку и открыла миру вид на глубокое декольте красного платья, с двумя круглыми выпирающими грудями.
- Как грубо малышка. Если ты не забыла, эта квартира и моя тоже. А я смотрю ты тут не скучаешь… - мамаша снова заострила внимание на меня. - Не представишь нас? - закусив губу она нагло рассматривала меня уже внимательнее, а мне хотелось заржать ей прямо в переделанную морду.
Василиса перевела взгляд полный боли и разочарования на меня, а я в миг задохнулся от тех эмоций, что плескались на дне её серых глаз.
Было точно не известно, что именно послужило их причиной, или кто... Из-за сегодняшней ночи Вася так расстроилась, или же из-за внезапного возвращения блудной мамаши? То, что я был одной из тех причин, что расстроили подругу - это было очевидно. Сейчас Василисе просто необходима поддержка близкого человека, а являюсь я им ещё или нет, - об этом мы узнаем потом, когда кукушка уйдёт.
Выдохнув, я подошёл к подруге и обнял её за талию, а после повернулся к её матери и с притворно дружелюбной улыбкой произнес:
- Здравствуйте. Меня зовут Антон, мы встречаемся с Василисой.
Глава 15
Эта фраза вырвалась у меня сама собой.
Из-за того, что как-то хотел поддержать подругу, - я ляпнул первое, что пришло мне в голову.
От моих слов Васька вздрогнула и напряглась, а после повернувшись ко мне, окинула шокированным взглядом, полным негодования. Но промолчала.
Подруга прекрасно знала моё мнение о серьёзных отношениях, о крепкой семье и всей остальной лицемерной ерунде, связанной с этой темой, и наверное слышать от меня подобные слова, было для неё настоящей невиданной дикостью.
- Антон… Приятно познакомиться, а я Яна - мама Василисы. - рот моей «псевдо тёщи» растянулся в такой сладкой, приторной улыбке, а я почувствовал, что мне начинает плохеть ещё сильнее от этого выражения её лица. Зрелую мамочку явно потянуло на свежее мясцо. - Может быть вы меня чаем напоите? На улице сегодня так холодно.
Дамочка хотела сказать что-то ещё, но я её перебил:
- Простите Яна… Не знаю как вас по отчеству? К глубочайшему сожалению, нам с Василисой сейчас нужно ехать на работу, так что извините. Чаепитие будет в следующий раз. - прижав Ваську плотнее к себе, я легонько поцеловал подругу в висок и постарался мило улыбнуться этой похотливой женщине, на что та внезапно скривила свои пухлые губы. Но через мгновение быстро опомнилась и обратно натянула улыбчивую приторно-приветливую маску на своё лицо.
- Можешь обращаться ко мне просто по имени. Без отчества. А где Стас? - женщина мельком осмотрелась.
И таким лёгким и непринужденным было это её поведение, без какого-либо смущения, извиняющихся взглядов и неловкости перед дочерью, словно она за хлебушком сходила до углового магазина и вернулась через пять минут, а не свалила из дома на несколько лет, и вдруг вот решила наконец-то вернуться…
- Папы дома нету. Я передам, что ты заходила. А теперь уходи, нам надо собираться на работу. - Вася взяла её под локоть, открыла дверь и выпроводила свою мать из квартиры…
Но стоило щёлкнуть закрывшемуся замку, как истинное отношение девушки ко всей этой неожиданной ситуации, вырвалось наружу... Прислонившись к двери спиной, Васюта медленно стекла по ней вниз, усевшись на холодный пол. Милое девичье личико вдруг искривилось в гримасе беззвучного плача и душевной боли, а после я всё же услышал и звук рыданий. По розовым щекам потекли быстрые ручейки слёз. Малышка прикрыла лицо руками, и наконец дала волю всем своим эмоциям.
Сердце больно сжималась от каждого её всхлипа и шмыгания носом. Я не знал, как себя сейчас вести и что ей сказать, чтобы как-то успокоить расстроенную подругу…
Подойдя к ней ближе и присев на корточки, я положил руку на плечо Снеговой, чтобы утешить и успокоить бедняжку. И только хотел начать свою ободряющую речь и пожалеть её, как услышал дикий нечеловеческий крик:
- НЕ ПРИКАСАЙСЯ КО МНЕ! - взревела девчонка не своим голосом и вскинула на меня красные огромные заплаканные глаза. Я видел в них то, как ей было больно. Из-за меня, из-за вернувшейся матери… Эта была какая-то глубинная боль, сердечная. Она проникала прямо внутрь, селясь и в моей душе. От неё стало так тошно и зябко. Поймал себя на мысли, что хочу её обнять, вжать в себя, чтобы унять это неуютно чувство и у неё и у меня. Чтобы обоим стало легче, но побоялся усугубить ситуацию. А Вася всё плакала и плакала… Поток её слёз не прекращался ни на секунду, и кажется с каждой секундой всё становилось только хуже.