Я блять в шоке!
Эта сука созналась во всём мужу, рассказывая во всех красках и мельчайших подробностях о своих деяниях, зная что он не сможет ничего сделать ей без доказательств, без подтверждения от дочери, а она бы молчала, иначе мама расстроится…
Потом Яна просто ушла. Испарилась из их жизни, словно её и не было, бросив любящую дочь и мужа…
А Василиса…? Всю жизнь жить и получать вот такую любовь матери и любить её в ответ? Чистой, детской, безграничной и безусловной любовью! Терпеть издевательства и зверства от родительницы и считать, что оно так наверное и должно быть, потому что другого от матери и не получала?!
Теперь мне многое становится понятно: почему она хочет избавиться от этой квартиры, и это её бескомпромиссное желание нормальной, крепкой, счастливой семьи и надёжного мужчины рядом…
Да эта девчонка достойна самого лучшего в этом мире, после всей боли и несправедливости, что она пережила!
Почему-то вдруг стало совестно перед ней, стыдно теперь смотреть Василисе в глаза. Я ведь как похотливый озабоченный кобель лез к ней, знал о её мыслях на сей счёт, и всё равно лез.
Так сейчас хотелось сделать для неё что-то реально хорошее, чтобы она была всегда счастлива, чтобы позабыла обо всех пережитых ужасах.
Поднял взгляд на притихшего дядю Стаса.
Он был разбит. Понуро сидел и смотрел в одну точку. Наверное трудно сейчас было вспомнить всё это заново.
Человек из-за работы и доверия к жене не углядел и не заметил тот ужас, что творился у него под самым носом. Работал в несколько смен и содержал семью. По любому себя ещё и виноватым считает во всём этом…
А виноват тут только один человек!
Раздался звонок в дверь и мы оба вздрогнули. Переглянувшись со Снеговым, оба одновременно встали из-за стола и пошли в прихожую. Я остановился в дверном проёме из кухни, Стас же пошёл открывать дверь.
Сердце отбивало дикий ритм, а в голове стучал набатом пульс. Не дай Бог это пришла та мразь…
Держать себя в руках, держать себя в руках - давал я себе установку.
Когда дверь открылась, я со всей силы сжал челюсти и кулаки, сдерживая ярость. В прихожую без приглашения, с голивудской улыбкой заплыла мать-чудовище.
- Стааас. - промурлыкала она, положа ему руку на грудь. Я еле сдерживал рвотный позыв. Этими руками она делала больно Васюшке… - Тебя так трудно застать дома - томно тянула она слова.
Яна осмотрела бывшего мужа, потом перевела взгляд на меня и соблазнительно улыбнулась.
Сейчас я воспринимал эту женщину уже совершенно иначе, после того, что узнал о ней. Хотелось размазать её лицо о стену. Схватить за шелковистые волосы и бить, бить, бить головой о твёрдую поверхность, пока вместо лица не останется кровавое месиво.
В голове теперь так и стояла картинка, как маленькая годовалая малышка терпит издевательства, удары и хрен знает что ещё, от родной матери, а потом жмётся к ней плача в поисках поддержки, утешения и любви.
Почему Стас ничего не придумал, чтобы засадить её?
- Здравствуй Яна. Чего ты хочешь? - прервал мои размышления его стальной голос.
- Нууу. Какой же ты не гостеприимный. Теперь понятно в кого пошла наша дочь. Она так грубо и холодно встретила меня сегодня утром. Правда, её молодой человек был более дружелюбным. - она снова перевела на меня сияющий заинтересованный взгляд, осмотрела с головой до ног и призывно улыбнулась. - Антон. Я верно запомнила твоё имя?
Я молчал, сдерживая себя.
Руки сводило от того, как сильно сжимал кулаки, и начинало подёргивать от желания выбить ей зубы.
Ни разу я не бил женщин! Ни разу!
Не считая тех моментов, когда секс к тому располагал, и то - там партнёрше это доставляло реальный кайф. И я не о плётках и ремнях - для меня это уже перебор… Я о том, когда малышка просит чуть по жестче, когда сама выгибается и подставляет попку под звонкий шлепок, но тут…
Тут, глядя на мать Василисы, в голову лезут удары совсем иного рода. Такие, какими бью урода, что издевался над беззащитным созданием.
Хотел было ей нагрубить, уже открыл рот, но Стас опередил.
- Пропустим этот фарс. Зачем ты здесь? - сказал он уже более грубее.
Женщина сладко улыбнулась ему и закусив губу, начала расстегивать пуговицы своей шубки, демонстрируя нам стройное тело, облачённое в белое тонкое платье. Женщина не надела под него бельё, о чём свидетельствовали горошины стоячих сосков и просвечивающие яркие ореолы округлой груди. Явно готовилась к встрече с бывшим мужем…
- А что если я соскучилась? Ммм? Этого не может быть? - проворковала она, выписывая узоры у бывшего мужа на груди пальчиком. Он лишь поморщился на это, как от запаха чего-то испорченного, и сразу убрал с себя её щупальцу.