— Везде сокращения, — вздохнул староста. — То больницу сельскую прикроют, то школу. Но чтобы деревню без жреца оставить — это уж ни в какие ворота. Комиссия приезжала и объявила, что храм надобно починить. После этого нам выделят жреца. Скорее всего, совсем молодого. Но мы и такому будем рады. Воспитаем, откормим… — мужчина снова смутился, — Это тоже не надо оставлять. Не губите старика.
— Я не стану публиковать ничего компрометирующего вас, — повторила Ксения.
— Она не обманет, — весомо подтвердил Денис и многозначительно посмотрел на нашу спутницу.
После этого заявления староста выдохнул и приосанился. Подошел к воротам, на которых висел амбарный замок, но свернул и пошел вдоль забора, чтобы пройти сквозь внушительную прореху.
— Ремонт, — повторил он, словно это все поясняло. — А замок для чужих висит.
Мы вошли во двор храма. У скромного домика рядом со стеной, больше похожего на строительный вагончик, сидела крупная лобастая псина светлой масти. Ее морда смотрела на нас с ленивым любопытством. Собака склонила голову набок и оглядела гостей.
— Ой, — растерялась Ксения и добавила, — какой крупный.
Она не казалась испуганной. Девушка с большим страхом косилась на ночных мотыльков, которые бились о лампочку над входом в домик.
— Зверь безобидный, — хмыкнул Иван Ильич. — Его давеча безмозговые гоняли по улице, а он их ждал и отбегал, стоило им подобраться ближе. Так и вывел их из деревни.
— Полезный, — отметил я.
— Вув, — наконец лениво подал голос пес и повернулся к порогу.
Дверь со скрипом отворилась и в проеме показалась высокая фигура.
— Вы кто такие? Чего вам надо? Я вас не звал, — сурово заявил мужик и наконец вышел на свет фонаря.
Я подумал, что хозяин и его питомец очень похожи. Этот мужик также склонил голову и посмотрел на нас без особого интереса. Потом спустился по ступеням и потрепал по холке питомца.
Здоровяк был облачен в темную рясу, подпоясанную крученой веревкой.
— Агасфер Лукич, здрав будь, — вежливо поклонился староста.
— И тебе не хворать, голова. Чего это ты в такой поздний час ко мне пожаловал. Да еще и не один. Иль случилось чего?
— Как не случиться, в такие-то времена.
— Времена всегда одинаковые. И беды тоже. А вот люди… — Лукич почесал в затылке, — они также не особенно друг от друга отличаются. Так чего тебе надобно?
— Тебе Агафья велела передать пирожков, — очень ласково продолжил Иван Ильич.
— Благодарствую. Повезло тебе с супружницей. Береги ее, — проворчал мужик и взял сверток.
Он неловко покрутил его в руках и лишь потом положил его поверх собачьей будки. Пес повел носом, облизнулся и с надеждой покосился на хозяина. Но тот сурово приказал:
— Не трожь.
Собака печально вздохнула и улеглась набок, свои видом пытаясь показать какая она несчастная.
— Так чего хотел-то, голова? — уже не так сурово уточнил храмовник.
— Помощь твоя нужна, Агасфер Лукич. Никак без тебя.
Здоровяк вздохнул, снова осмотрел всех присутствующих. Особенно внимательно взглянул на Серову. Та присмирела и словно стала меньше. Даже шагнула поближе ко мне. Но камеру так и не опустила.
— Ну? — нетерпеливо протянул храмовник. — Так и будешь мяться или скажешь уже, чего надобно?
Иван Ильич будто ждал этих слов и сразу же оживился и приосанился.
— Стало быть, Семеныч опять задурил.
— Да что ж такое, — раздраженно выдохнул мужик.
— Ты ж знаешь Семеныча. Он человек неплохой. Рукастый. Да и безотказный, ежели о помощи попросить.
— Безотказный, когда наливают ему, — Агасфер покачал головой.
— Ну, есть такое. И что же, нам теперь его из деревни гнать?
— Меня это не касается.
— Ты такой же Бергардовец, как и мы все, — возразил Ильич.
— Я живу при спасительном доме, — проворчал храмовник, с тоской покосившись на мрачное строение. — И дела мирские не для меня.
— Агасфер Лукич, — староста поцокал языком. — Мы тебя своим почитаем. И когда тебе зуб надо было дергать — кузнец не отказал. И когда картоху выкопать понадобилось…
— Эти гады у меня хотели украсть урожай, — недовольно воскликнул Агасфер.
— Они помогали выкопать картоху, — терпеливо возразил староста.
— Ночью!
— Чтоб не жарко, — дипломатично пояснил Иван.
— Втихаря!
— Что б тебя не беспокоить, — не потерялся Ильич.
— И потащили прочь!
— Чтоб просушить да вернуть, — ответил староста, не моргнув глазом. — К тому ж, не унесли ведь.
— Да потому что я им солью в задницы жахнул! — сурово припечатал Лукич. — А ведь мог и головы снести.
— Но не снес, — резюмировал староста. — И все потому, что ты добрый. И соседей не обижаешь.