Как же так получилось, спросите вы? Что доктора Уфимского чуть ли не силой заставили принять участие в операции по освобождению заложников из форта «Три дерева»?
Во всем был виноват Баранов, который – и это я заметил еще во время нашей первой встречи с Уфимским – доктора сразу невзлюбил.
Баранов сказал примерно следующее. У меня во взводе в боевом выходе должно быть два фельдшера. А по факту – имеется только один. Если вдруг что случится с нашим единственным фельдшером Жереховым, кто окажет помощь раненым? А где взять второго фельдшера? Правильно. Негде. В общем, пойдете с нами.
Бедолага Уфимский бросился было к Васильчику с жалобными воплями – вы командир корабля, первый после бога, прекратите этот произвол.
Но Васильчик, представьте себе, поддержал Баранова! Дескать, верно капитан говорит. Заодно, сказал, поможете им на месте сориентироваться, чтобы они цистерну с этой вашей лагуной не перепутали…
Кстати, о цистерне.
Это, чтоб вы знали, а я сам теперь знаю, вовсе даже не большая железная бочка для воды или горючки. Цистернами в странах Востока называют совсем другое. А именно: копаные бассейны, обложенные камнем, где накапливается дождевая вода.
Классическая цистерна имеет еще полукруглый кирпичный свод над бассейном – чтобы вода не испарялась. Но, в принципе, с разрушенным кирпичным сводом или почти без него – тоже цистерна.
Пресная вода у них на Востоке на вес золота. Поэтому к цистернам отношение серьезное. В каждой крепости, в каждом форте такие есть обязательно.
Имелась цистерна и в форте «Три дерева». Вот как раз неполная такая цистерна, с разрушенным кирпичным сводом.
К ней с холма – не знаю как его называли йеменцы, но мы обозначили его на картах Ананасом, за внешнее, понятно, сходство – спускалось русло пересохшего ручья.
Всё это важно. Потому что по плану мы через это русло должны были проползти. И в цистерне, где воды было от силы по пояс, собраться для броска…
В общем, лежу я, старлей Щукин, на вершине холма Ананас.
Смотрю в прибор ночного видения на форт.
Вокруг цикады разрываются. В далекой рыбацкой деревушке брешут собаки.
Со мной два наших лучших снайпера – Ковач и Мохов. И пара стрелков для прикрытия.
Мы со снайперами считаем цели. То есть открыто расположенную живую силу противника. То есть пиратов.
У меня получается пять голов.
У Ковача – шесть.
Такая вот арифметика.
Где правда? С кем?
Переползаю к Ковачу. Смотрю с его точки. Может, кто-то под лопушком затаился? Да, правда, затаился.
Есть шестой. Маячит на вершине квадратной башни форта. Башен там, кстати, две, как доктор и обещал. Одна квадратная, а другая – круглая. И повыше. Так вот на высокой – никого. Только флаг пошевеливается под ночным бризом. А на низенькой – часовой.
Жестами распределяем со снайперами цели.
Кого положить в первую очередь, кого во вторую, а кому и до третьей пожить можно.
Смотрю на часы. Два ноль восемь. Хорошо идем.
Нажимаю кнопку на своей «Ромашке», и Баранову уходит короткий шифропакет. Дескать, все в ажуре, шеф, цели идентифицированы, готовы действовать.
Тут же получаю добро.
У снайперов ВСС – винтовка снайперская специальная «Винторез». Вы спросите, а зачем еще? Чем она лучше СВД – «Светки»?
А я отвечу: у «Винтореза» глушитель. И не простой, а интегрированный. Составляет единое конструктивное целое со стволом. Бьешь из «Винтореза», валишь духа, а остальные вообще не понимают, почему он упал. Может, сердечко прихватило?
Короче, командую снайперам «огонь».
Те спокойные, как удавы, – по лицам вижу.
Первыми Ковач с Моховым валят часовых с самой близкой к нам стороны цитадели. (Я так специально рассчитал: их остальные не видят и всполошиться, по идее, не должны.)
Вижу в прибор, как зеленые вертикальные пятна складываются в знаки вопроса и оседают на землю.
Затем настает черед оставшихся часовых. Их еще четверо.
Расчет пулемета берет на себя Ковач, а Мохов занимается праздношатающимся придурком на квадратной башне. Мохову же достается и шестой, самый дальний от нас субъект, который крутится у пристани.
Пристань эта почти так же важна для нас, как цитадель форта.
Она проброшена над отмелью мертвого кораллового рифа до его живой кромки, к глубине.
Именно к ней подойдут наши катера, чтобы забрать нас, когда все кончится.
А как же вертолеты, спросите вы?
А у вертолетов есть пассажиры поважнее. Освобожденные заложники и морпехи из сопровождающего их первого отделения. Также вертолеты обычно вывозят убитых и раненых. Но мне лично хочется верить, что таковых у нас не будет.