Ведь в действительности дело отнюдь не в способностях арийца — они такие же люди, как и все прочие — а в моем секретном таланте. Без него мы с тем хорватом погибли бы в самом начале, потому что я не смог бы отбросаться гранатами обратно.
Конечно, я и признаться не могу — потому дам предельно честный ответ… но не совсем на поставленный вопрос.
— Знаете, в чем разница между лучшим стрелком в мире и новичком, впервые взявшим в руки оружие? В тренировке, леди и джентльмены. Открою вам секрет: автоматическое оружие придумано для того, чтобы легче поражать цель, особенно трудную, и никакой фантастики в моем достижении нет. Если вы выпускаете очередь в цель вроде лицевой бронемаски — шанс, что одна пуля залетит в щель, вполне себе реален, ну а чтобы попадать в маску, и нужны тренировки. И вообще, там вопрос стоял ребром — попадай или сдохни! Потому что вы, господа хорваты, пожалели денег на «гросскалибрихи» для своей армии. Даже для солдат, которые заведомо готовились обороняться от ацтеков, которые любят бронекостюмы. Вот будь у меня не обычный штурмгевер, а крупнокалиберный…
Тут Майерлинг кашлянул:
— Прошу прощения, должен уточнить, что герр фон Дойчланд не отличает «хорватский» штурмгевер от стандартного, поскольку такого хлама в руках ранее никогда не держал.
Я повернулся к Майерлингу:
— Просто справедливости ради — хорватский штурмгевер меня не подвел. Стрелял и попадал без единой осечки. Что с виду маленько неэстетичен — для оружия не критично.
Он снова кашлянул:
— Хорватский штурмгевер не просто удешевленная версия — он сделан под чешский патрон «6.5мм» по желанию самих хорватов, ради удешевления боеприпасов. Потому и не пробивал. Само собой, что стандартный штурмгевер под «7.92 Курц» эффективно пробивает бронебойной пулей любую ацтекскую броню, а «гросскалибрих» — даже обычными пулями.
Я перевел взгляд на журналистов и мрачно уставился в камеру — причем совершенно искренне, без притворства.
— Ах вот оно что… Я-то в темноте не заметил, что патрончики в рожках не те, думал, ацтеки усовершенствовали штурмовой бронекостюм… Выходит, господа хорваты, я получил сорок семь осколков только потому, что вы, доннерветтер, курорты отгрохали дай боже, а армию свою вооружили дешевым дерьмецом? Знаете, после такого мне хочется, чтобы фюрер вышел из пакта «Пожалуйста, спасите беспомощных оболтусов» и перестал вас защищать. Я все понимаю: страна маленькая, промышленности кот наплакал, бюджет не фонтан. Но вооружать своих солдат таким дерьмом и экономить на важнейшем — неуважение к солдатской жизни. Вы вообще понимаете, что если бы там в моих руках оказался даже не гросскалибрих, а нормальный штурмгевер — эти ацтеки легли бы там как грибы за тридцать секунд, и я сейчас сидел бы на пляже, а не тут в бинтах! И ваших бойцов погибло бы намного меньше! Ацтеки на море мастера, а на суше воюют как последние кретины, но вы умудряетесь нести потери, потому что вооружаете армию горохоплюями! Вот уж воистину, всякий героизм есть верный признак, что чуть ранее кто-то крепко налажал! Не облажались бы — не было бы нужды в посмертных награждениях! Знаете, что, господа? Затяните-ка ремни на годик, налоги с бизнеса поднимите — и купите-таки своей армии нормальное оружие, а также раскошельтесь на патроны! Как научите своих солдат нормально стрелять — поймете, что в моей стрельбе нет ничего сверхъестественного!
Пресс-секретарь, увидев, что интервью пошло не по плану, быстренько свернула балаган через доктора, который всех разогнал под предлогом, что мероприятие вредит пациенту. Майерлинг же показал мне большой палец: ему понравилось.
На следующий день я узнал, что к лозунгам митингующих в столице добавилось требование нормально вооружить армию.
Затишье
Еще через три дня у меня сняли последние швы, а на следующий выписали: не совсем здоров, но в больнице мне делать больше нечего. Главное — не напрягаться еще пару недель и помнить, что мой иммунитет оставляет желать лучшего, а значит, мне стоит беречься от инфекций, насколько возможно. Выписали рецепт на иммуностимуляторы — и свободен.
Каким-то образом Зоран Вальдич заранее узнал о моем возвращении, потому что в холле меня ждал очень теплый прием. Тут, помимо управляющего, собралось где-то человек семьдесят персонала — консьержи, повара, официанты, горничные — преимущественно люди, которые находились в отеле в момент атаки. Мне устроили овацию, симпатичные девушки вручили мне больше цветов, чем я смог унести, а Зоран Вальдич сообщил, что мой счет закрыт со стороны отеля: мне больше не требуются деньги для проживания здесь. Отныне я могу считать отель своим домом, персонал — своей семьей, и для меня в любое время года найдется приличный номер.