Когда спустились, оказались рядом с финским домом-вагончиком. Фатеев вместе с сапером лейтенантом Костей Веселковым побывали в этих местах три дня назад, знали, что в домике находятся человек двенадцать, еще столько же в будке видеонаблюдения.
Со своей отличной оптикой и дальномерами, они хорошо просматривали пролив и любое судно, идущее даже по дальнему краю. Этот упрятанный в расщелине пост был как прыщ на лбу. Его предстояло уничтожить. Но имелась и другая цель — серая громада старого ледокольного корабля «Урал» (когда-то, кажется, родного). Громада покачивалась на якорях, выставив массивные стволы четырехдюймовых орудий в сторону незамерзающего пролива.
Четыре дюйма исход большого сражения не решат, но весят снаряды пятнадцать килограммов и, выпущенные точно в цель, могут наделать дел. Подбитый осенью 1941 года «Урал» немцы решили использовать как плавучую артиллерийскую батарею. Его отбуксировали в хорошо укрытую среди скал морскую бухту в нашем тылу. Здесь проходил один из бесчисленных водных маршрутов: гражданские корабли, сейнеры, баржи развозили всевозможные грузы. Как правило, без охраны, так как военных кораблей не хватало для охраны союзных конвоев.
«Урал», который немцы переименовали в «Нортон», уже натворил дел. В здешних местах пропали два сейнера, а следом грузопассажирский пароход.
Пока летели в него снаряды, радист успел передать координаты батареи и даже сказать товарищам «прощай». Семьсот человек ушли на дно. Не успевшие выбраться из трюмов, сплетенные в клубки или выпрыгнувшие за борт, на что-то надеявшиеся. Но в здешней неживой воде сердце выдерживает считаные минуты и останавливается, сведенное непереносимым холодом.
Такие батареи не рассчитаны на долгие боевые действия. Рано или поздно их и уничтожат. Но старье, да еще трофейное, не жалко. Утопят танкер или просто наведут панику на маршруте — уже немалая польза.
И команду особенно не жалко — сюда собирают списанных никудышных моряков, пехотинцев. В открытом бою никто из них себя не проявил. Забракованные за трусость и расхлябанность, они быстро смелеют, расстреливая гражданские суда. С удовольствием наблюдают, как пулеметные трассы перехлестывают тонущих людей, дырявят пробковые плоты и крошат борта шлюпок, перебивая напрочь тянувшиеся к спасению руки. Веселая работа, только пулеметные ленты успевай менять.
Среди семисот погибших советских граждан были эвакуированные рабочие, их семьи, раненые из госпиталей, начальная школа в полном составе со своим завучем.
Плавучая батарея отстрелялась удачно еще несколько раз, подстерегая идущие вдоль скал гражданские корабли и сейнеры, но ее в конце концов засекли. В условиях полярной ночи, а точнее, начинающейся весны, бомбить объект не было возможности, да и не хватало самолетов.
Тогда решили использовать недавно созданный десантный отряд морской пехоты «Онега». По существу, дело было новое. Первые морские бригады морской пехоты, созданные осенью 1941 года, в основном растворились в рядах защитников Ленинграда. И вот необходимость заставила выделить из разных подразделений сорок человек, наскоро подучить их и поставить боевую задачу.
Несмотря на спешку, старший лейтенант Никита Васильевич Маркин сумел сколотить боеспособный десантный отряд, который получил даже персональное название «Онега». Вслед за разведчиками бойцы отряда уже спустились вниз и ждали сигнала под обрывом возле плавучей батареи.
Как всегда, многое меняет случайность. Из вагончика на берегу вышел немецкий матрос. Он был безоружен, особенно никуда не спешил, возможно, просто решил подышать свежим воздухом в положенный ему перерыв. Матрос достал сигаретную пачку и вдруг замер. Он увидел стоявшего у скалы громоздкого русского лейтенанта, который пытался втиснуться в расщелину. Это был командир взрывников Костя Веселков, загруженный взрывчаткой.
Немец вел себя хладнокровно, словно появление непонятного человека в русском полушубке было обычным явлением в безжизненной пустыне. У матроса хватило выдержки даже прикурить, он оценивающе оглядел автомат, упрятанный среди тюков. Веселков поднял указательный палец к губам, призывая врага молчать. Это помогло выиграть какое-то время. Пока немец молчал, остальная часть отряда бежала к намеченным местам.
Но нервы немецкого матроса не выдержали. Он метнулся прочь большими прыжками и затем закричал. Почему не кричал сразу? Возможно, берег дыхание, чтобы оторваться от врага. Но в любом случае это его не спасло. Фатеев налетел мелким стремительным комком, ударил финским охотничьим ножом под ребра. Его помощники держали на мушке вагончик, не торопясь открывать огонь. Вначале следовало ворваться по трапу на плавучую батарею.